— Ты была права, — сказал он.

— М? В чем?

— Это мой самый лучший семестр. Даже если ты больше не покажешь мне ничего стоящего, этот вечер уже превзошел все ожидания. — Нат искренне улыбнулся.

— А ты не такой уж зануда, Спинс. Кто бы мог подумать.

— От тебя это весомая похвала, спасибо.

Они смотрели друг на друга, улыбаясь, и вдруг оба торопливо схватились за кружки и отвели взгляды. Что-то неуловимо теплое пробиралось внутрь груди Ната вместе с сидром. На лбу зудела шишка, Джун Патик улыбалась ему, а над головой мерно щелкали часы, тайну которых ему сегодня походя раскрыли. Нат вспомнил про куклу и нахмурился:

— Но про марионетку… я думаю, мы должны сообщить.

— Кому сообщить? — тон Джун тут же похолодел и стал сугубо деловым.

— Профессорам.

— Ты же сказал, там все надежно запечатано.

— Да, но…

— И как ты объяснишь, что ты делал в башне? Как ты туда попал? Нет уж, сдавать себя я не позволю.

— Ты не понимаешь.

— Ты сказал, это просто кукла! Ну и пусть сидит в своем шкафу еще сто лет.

— Я думаю, это Исповедница, Джун. Довольно… темная вещица.

Джун прищурилась:

— Что за Исповедница?

— Это сущность, в которую маг сливает, как в закрытую бутыль, все свои темные, злые мысли. Гнев, ярость, желание причинить зло. Таким образом ты можешь спрятать эти мысли от менталистов. На время вынуть их из своей головы и стать белым и пушистым на любом испытании и проверке.

— И ты думаешь, у нас кто-то сливает свой гнев в эту куклу?

— Или сливал… Не знаю. Замок на шкафе был не слишком старым, понимаешь? В этой башне было чисто. Это ты прибиралась?

— Нет, — Джун отрицательно замотала головой. — Там всегда так было. Никакой пыли. Я подумала, что хороший практик наложил чары на вещи Симлика. Или он сам наложил…

— Или кто-то прибрался, чтобы не было видно, что он целенаправленно ходил к старому шкафу в углу.

Джун сглотнула и торопливо разлила им остатки сидра.

— И что происходит с человеком, который использует эту Исповедницу.

— Да ничего. Просто становится на время добряком.

— И сколько ее можно использовать? Постоянно?

— Ты шутишь? — Нат фыркнул. — Это же выдирание эмоций прямо из твоей души. Это черная магия, запрещенная и опасная. Я понятия не имею, сколько раз можно использовать эту штуку. Обычно ее используют, чтобы пройти какие-то тесты, уйти от преследований Стражей, а потом забирают всё обратно. Но тут…

— Кто-то хранит в ней эмоции прямо сейчас. Свою злость, ярость… Ясно.

— Ты часто бывала там?

— Забредала пару раз, — сказала Джун небрежно.

— И шкаф всегда стоял в углу?

— Стоял, но была ли она внутри? Не знаю. Как бы то ни было, мы не можем сказать преподавателям, что мы были там. Тебя тут же заставят вернуть записи Симлика, у меня заберут ключи… Боги, это сколько же отработок мне вменят за их кражу. Нет уж, давай просто выбросим этот шкаф куда-нибудь в главный двор.

— Чтобы на нее набрел первокурсник? Это марионетка чуть не вцепилась в тебя, ты помнишь?

— Еще бы не помнить! Ужас!

Они помолчали, в тишине грея руки о чашки.

— Нат, а этот кто-то, если он туда ходит, он поймет, что ты открывал шкаф?

— Да. То есть поймет, что его открывал кто-то, не конкретно я.

— А если он видел, как я туда пробиралась, он подумает, что это я?

— Не подумает. Ты не могла открыть замок такой сложности.

— А если он видел нас сегодня? И тебя тоже?

Нат задумчиво допил сидр.

— Не знаю. Всё возможно. Если хозяин куклы в академии, он наверняка за ней приглядывает, но я не почувствовал никаких охранных чар.

— Значит, остается надеяться, что наш визит прошел незамеченным, — сверкнула глазами Джун. Нат на мгновение залюбовался ее хитрым, бесстрашным выражением лица. Кашлянул и поставил чашку на пол.