Подумав, что она ошиблась, Блад решил исправить недоразумение.

– Он испанец, – сказал Питер со злой иронией в голосе.

Улыбка тут же исчезла с ее лица.

– Я знаю, – холодно ответила Арабелла. – Но ведь он тоже человек.

– Ваш дядя считает иначе, – заметил Блад, несколько смущенный ее ответом. – Если он узнает, что вы кормите испанцев…

– Вы полагаете, что я должна думать так же, как он, или бояться его гнева? – Арабелла не пыталась скрыть своего возмущения. – Хорошего же вы обо мне мнения!

Блад был искренне потрясен. Казалось, он впервые увидел эту девушку.

– Прошу прощения, но как я мог догадаться, что племянница полковника… ангел?

– Догадливость – не ваша добродетель, – в голосе Арабеллы слышалась настоящая враждебность.

В полном молчании она разделила содержимое своей корзины, которую держал огромный негр, между испанцами и удалилась, даже не взглянув на Блада. Питер удрученно вздохнул. Он был удивлен открывшимся ему истинным характером Арабеллы Бишоп. Но еще больше он был удивлен тем, что ее гнев причиняет ему беспокойство.

Арабелла Бишоп регулярно посещала раненых испанцев, принося им еду, деньги и одежду. Молодой доктор старался не появляться в эти часы в бараке, тем более что его пациенты заметно шли на поправку, в то время как раненые, которых лечили местные врачи Вакер и Бронсон, один за другим оказывались на кладбище. Вполне естественно, что среди жителей острова слава Блада как искусного доктора росла, а популярность его менее удачливых коллег уменьшалась. Они растеряли большую часть своих пациентов, а у Блада работа только прибавлялась вместе с доходами его хозяина – полковника Бишопа.

Однажды утром, когда Питер Блад возвращался после осмотра раненых, его остановил доктор Вакер.

– Друг мой, – вкрадчиво обратился он к Бладу, чем вызвал немалое удивление последнего. – Я вижу, как вы талантливы и удачливы. Вы молоды и полны сил, рабство должно быть для вас тяжким и унизительным испытанием.

– Вы на удивление проницательны!

– Я не раз наблюдал за тем, с какой тоской вы смотрите на море, – не замечая насмешки в голосе Блада, продолжал Вакер. – С вашим талантом вас с удовольствием приняли бы в любой другой стране, кроме Англии. А отсюда рукой подать до голландской колонии Кюрасао. Стоит вам только стать свободным…

И доктор с видом заговорщика умолк. Блад некоторое время сохранял невозмутимое молчание, хотя внутри него все клокотало, потом спокойно ответил:

– У меня нет денег, чтобы осуществить это путешествие.

– Я с удовольствием помогу вам.

Блад прекрасно понимал, что оба врача только и думают о том, как от него избавиться и вернуть свою практику. Но он понимал и то, что это единственная возможность совершить побег.

– Это более чем великодушный поступок, – усмехнувшись, ответил он, хотя в предложении доктора было больше корысти, чем великодушия.

– Вы согласны?! – Вакер не сумел скрыть своей радости. – Деньги на лодку я вам дам. Если сможете, когда-нибудь вернете.

Навстречу им стали попадаться люди, и Блад счел за благо прекратить разговор.

– Поговорим об этом завтра, – сказал Питер, чувствуя, как в нем с новой силой разгорается надежда.

Первым делом Блад нашел Джереми Питта и попросил, когда все уснут, прийти в его хижину. Питер не сомневался, что за полгода каторги доведенный до отчаяния непосильной работой, вечным голодом и унижениями молодой человек согласится разделить с ним все трудности побега. Кроме того, выходить в море без опытного штурмана было глупо. Ночью Питер рассказал другу о своем плане. Надежда на спасение совершенно преобразила Питта. Уже вдвоем они стали думать, кто еще из купленных полковником повстанцев мог бы быть полезен. Блад попросил Питта аккуратно переговорить с каждым из кандидатов, не забывая о собственной безопасности.