– А как насчет тебя? – пробормотала она, еле сдерживая слезы. – Тоже все наладится?

– Собирайся, – заявил он вместо ответа и дернул коленом, будто стряхивая ее. – Пойдем, прогуляемся.

– Куда?

– Да хоть куда. Здесь слишком грустно. Я бы посидел где-нибудь, где можно перекусить – прости, но есть мне сегодня придется целый день.

Отстранившись, Катя внимательно осмотрела его. Выглядел намного лучше, не знай она, что с ним что-то не так, не заметила бы. Но все равно ей было страшно – все-таки сердце...

– Угу. На дискотеку заскочить не получится. Но я не при смерти, перестань уже так смотреть, – он прижался губами к ее щеке. – Просто покорми меня, идет?

Катя поняла, что действительно хочет выбраться отсюда. Из этой гулкой тишины и прохладного сумрака. Куда-то, где есть люди, нормальные, с обычными повседневными хлопотами и маленькими радостями. Где никто не собирается умирать или лишаться рассудка.

– Фудкорт? – предложила она, хотя всегда их терпеть не могла.

– Фудкорт, – согласился Дима. – И кино. Что там сейчас, не знаешь?

– Вот и поглядим. Можно даже не на один сеанс.

Они поели бургеров, запили молочными коктейлями, а потом посмотрели нечто, что задумывалось как ужасы, но нелепая концовка вызвала скорее смех, чем страх. В перерыве были вок и матча, а потом комедия, вполне ничего. Потом выпили пива – Катя есть уже не смогла и отдала Диме свою порцию острых крылышек – и взяли билеты на какой-то боевик, но поняли, что кино надоело. Не досмотрели, прогулялись по магазинам и купили Кате платье. Время пролетело незаметно: домой пришли заполночь.

– Чай будешь? – спросил Дима, пока она переодевалась в домашние шортики.

Катя знала – ему нравится, когда она в коротких шортах, и решила носить их почаще. А вместо любимой безразмерной футболки выбрала тоненькую маечку, открывающую пупок с сережкой. Пусть смотрит.

– Нет, в меня уже не влезет, – крикнула она в открытую дверь. – Но с тобой посижу.

– Отдыхай, я пойду кошек загоню и уберу горшки.

– Я помогу.

Он не стал возражать. Наверное, понял, что на самом деле она не хочет оставаться одна.

«Он вообще все знает и все понимает, в свои сколько-то-там сотен лет», – напомнила она себе.

– Я хочу, чтобы ты спал со мной, – сказала Катя, когда они закончили и поднялись наверх.

– Прости, сегодня не смогу, – ответил он извиняющимся голосом. – То есть, могу попробовать, только...

– Я не это имела в виду! Спать, понимаешь? Лечь в кроватку, закрыть глазки и уснуть. Хочу, чтобы сегодня ты остался в моей комнате. Или для тебя это что-то неприемлемое?

– Нет, но... – он посмотрел растерянно. – Как-то непривычно. Но раз ты хочешь... Ладно. Я тогда воспользуюсь твоей душевой, хорошо?

Некоторое время он шумел водой и жужжал зубной щеткой. Потом вышел в пижаме. Погасил свет. Беззвучно ступая, подошел к кровати и забрался под одеяло. Она притянула его к себе, обняла, устроив голову на плече. Он вздохнул и зарылся пальцами в ее волосы.

– Можно я никуда не буду уходить? – прошептала Катя.

– Можно.

– Давай просто останемся вместе. Хотя бы столько, сколько получится.

– Я... – он осекся и помолчал немного. – Я постараюсь, чтобы получилось дольше. Не думай об этом. Спи.

31. Глава 30

От больничных запахов щекотало в носу, а рот наполнялся едким привкусом. Диме казалось, будто они пропитали его насквозь, забрались даже под кожу, осели в легких. Вдобавок он чуял другое, недоступное простым смертным. За каждым здешним пациентом тянулся шлейф страха, боли, отчаяния, нездоровой, гнилостной черноты – болезни, поселившейся в их телах.