Хозяйка дома опускает собачонку на пол и та, как электропылесос, убегает из кухни в открытые двери.

Скоро появляется на руках тучного старика в бархатном чёрном халате. У него бакенбарды и залысины, на ногах, под собаку, мохнатые тапки.

— Здравствуйте, — смотрит на меня старик.

— Любонька с женихом пришла, — докладывает старуха и рассматривает восхищённо пирожные. Хлопает в ладоши как настоящая ебанутая бабка.

Люба, красная, как помидорка, отходит ко мне.

Стоим. Они напротив нас. Старик прищуривается, тоже меня рассматривает.

— Это даже лучше. Сейчас будем чай пить.

— Нет-нет, — тут же выдаёт Любонька и прикрывается высокой коробкой, — нам нужно ещё тортик отнести.

— Илона подождёт, — старуха уже что-то себе насочиняла, прикусила нижнюю губу, похожую на ниточку. Продолжила пристально меня оценивать. — А вы располагайтесь, у нас к вам, молодые люди, будет очень выгодное предложение.

— Естественно, оно будет оплачиваться, — соглашается старик и обнимает за плечи свою старуху.

И тут до меня доходит, чего они так на нас пялятся. 

— Нет, — рявкаю я и не могу больше смотреть на этих свингеров. Не допускаю ни одной порно-картинки с участием этого кладбища, у меня потом не встанет.

Так и знал. 

Сука! 

Я так и знал, что девчонку мою всем миром хотят испортить. 

За деньги! 

Да нет у них столько денег, чтобы мы с Любой в их кровать легли. А я всё правильно понял.

— Мирон, ты что меня так тащишь? — возмущается Любава, когда мы достигаем калитки, и я пытаюсь разобраться с замком.

— Знаешь, что они нам предложили только что? — вылетаю из проклятого дома старых извращенцев на дорогу.

— Чай попить. Опять какую-нибудь хрень заказать с извращениями, — тоскливо отзывается Люба, семеня за мной.

Я ухожу из посёлка.

— Куда?! Мне торт надо отдать.

— Ты больше не работаешь, — заявляю я. — Кем угодно, но не у похотливых стариков чаи гонять! Это свингеры!

— Да ладно! — ошарашенно выдыхает Люба, и румянец сходит с её лица.

Она хоть и девочка в свои двадцать, но знает, как и я, всё про секс. А ещё она не дура. Скорей всего её Галя предупреждена, в какие дома относятся заказы. Уверена, что не тронут здесь. Ну, как сказать, не тронут. Богатые люди позволяют себе очень многое.

Это так опасно!

Не будь меня с ней сегодня, чем бы всё закончилось? Думать страшно. Выпила бы чайку с двумя стариками, проснулась бы завтра утром оттраханная. 

Это ужас какой-то!

— Так что сегодня, козочка моя, ты могла быть распакована похотливым стариком. Но зато, блядь, при деньгах! — взрываюсь я. — Охуенная работа! Сколько ты получаешь в месяц?!

— По-разному, — она разочарована, напряжена и не смотрит мне в глаза.

— В среднем! — требую.

— Прекрати на меня орать! — повышает голос. — Семьдесят-восемьдесят тысяч в месяц.

Я замираю. Это… это офигенная сумма. Но она не стоит такого риска. Беру себя в руки, мы уже доходим до перелеска, что отделяет посёлок от дворцов.

— Я буду содержать. Будешь свои семьдесят тысяч получать в месяц, только не подставляй себя так. Ты же понимаешь, долго так бегать у тебя не получится. Ещё пару месяцев, и с пирожными будут брать тебя.

Она ничего не говорит. Значит, уже думала на эту тему. Так сильно расстроилась, что не могла дальше идти.

— Я просто на курьере экономлю, — признаётся она. — Деньги коплю себе на квартиру. Не могу я всё время снимать жильё.

— Любава, — я подхожу ближе, но девушка выкидывает руку вперёд, соблюдая дистанцию. Смотрит на меня грозно.

— Это моя жизнь, Мирон. Это моя работа. Я привыкла рассчитывать только на себя, доверяю только Гале. Буду платить курьеру, раз так… — она хнычет и становится невероятно печальной. Я хочу её обнять. Но как только делаю шаг навстречу, она отходит.