Есть возбуждение. Но не дикое, я спокойно с ним справляюсь.

Накатывает такая нежность, такое горячее чувство любви, что замираю и сам ощущаю, как сейчас расплачусь.

Но это нам не нужно, я буду сильнее.

Улыбаюсь, стараюсь заглянуть в её невероятные бездонные глаза. 

— Любава, не реви, я пошутил. Провожу тебя, — голос свой не узнаю, словно не я так ласково шепчу. С такой нежностью и заботой, что чувствую, как моя девушка успокаивается.

— Мне же надо как-то жить, — оправдывается Любава, вытирая слёзы краем рукава кофточки. — Они дорогие, вот я и решила, что можно.

— Можно, но только осторожно, — подбадриваю её. — Пойдём, побыстрее избавимся от компромата и гулять.

Она смеётся сквозь слёзы, с восторгом глядя на меня.

— Ты самый лучший, Рон, — шепчет моя девушка.

— Согласен, — рад безмерно.

****

Из крутой тачилы звучит рэп. В этом районе машины одна круче другой. Я знаю приблизительную заоблачную цену в начальной комплектации. Это нереальные деньги. Простые люди постесняются даже кредит на такую брать.

 Асфальтовая дорога гладкая и ровная. Фонари вдоль неё невысокие, всё, как для кукол, миниатюрное. Дорожки пешеходные аккуратные. Знаки низко установлены, на таком уровне, что руки чешутся сбить кулаком. Вроде не Новый год, а то там, то здесь гирлянды мигают. Чистота идеальная. Мне кажется, что тротуары моют с мылом.

Вначале идут однотипные таунхаусы. Молодёжь борзая играет в волейбол на площадке. Супермаркет похож на подарок в блестящей упаковке. 

Дальше — коттеджи с лужайками у домов. Но мы их тоже проходим, приближаемся к дворцам. 

Никаких остановок для автобусов. На территорию проехать можно только через шлагбаум. Мы проходим мимо будки охраны, на нас даже не смотрят, но камера слежения имеется.

У высокого сплошного забора, метра три в высоту, встречаем милую старушенцию. Седовласая, иссушенная, накрашены только глаза, губ почти не видно. На ней обычное летнее платье по колено и полупрозрачная накидка. Стоит на каблуках. В руках мелкая собачонка, похожая на мою мочалку с глазами. Собака рычит и тявкает. Именно на меня.

— Любонька, — слащаво улыбается старуха идеальными белоснежными зубами. Такая улыбка молодит её лет на сто, морщины как-то здорово разъезжаются в добрую физиономию. — Как хорошо, что я тебя встретила. А это кто?

Улыбка не сходит с лица старухи. А вот взгляд такой омерзительный, что чувствую себя альфонсом на витрине проституточного магазина для женщин.

— Жених, — отвечаю за растерявшуюся Любаву.

— Да, — тихо подтверждает моя девушка, и я довольно улыбаюсь.

Старуха вскидывает седую бровь и прикладывает брелок к калитке. Пищит замок.

— Проходите, молодые люди.

Люба проходит во двор, я за ней.

 И как она разносила столько времени свои пирожные? Вот закрой калитку и делай с девчонкой что хочешь. Ума у Любы немного, а страх вообще потерян.

Попадаем на какую-то картинку отеля в пять звёзд. Бассейн с подсветкой, вокруг него шезлонги, зелёная лужайка с извилистыми дорожками, кусты и цветы в белых горшках, стилизованных под античные амфоры. Дом невысокий, в каждом окне горит приглушённый жёлтый свет. Над небольшим входом висят фонарики. Это чёрный вход, мы заходим и попадаем на кухню размером с мою трёхкомнатную квартиру в посёлке. Всё сияет чистотой. Кажется, здесь не готовят, а показывают этот музей гостям.

Люба проходит к стойке посередине кухни, где есть стол и раковина.

— Как вы заказывали, — она стесняется меня, глазки опускает.

— Покажи, — с повелительными нотками приказывает старуха и косит на меня блядским глазом.