– Вот ты где настоящая, – шепчет Амир. – Чувственная. Не смей говорить, что не хочешь.

Он наклоняется. Целует снова. Глубоко. Не спрашивая разрешения. Пальцы продолжают давить.

Я не понимаю, что со мной происходит. Я вся горю.

– Ты охуенная, – рычит Амир. – Сука, такая охуенная. Горячая, сладкая, мокрая.

И будто чтобы доказать, надавливает пальцами на моё лоно сквозь трусики. Я охаю.

Не сдерживаюсь. Это как удар током. Прямо в живот. Срывает остатки здравого смысла.

Он тянется к моим губам, дыхание горячее, шершавое.

– Влажные, – шепчет. – Врушка. Хочешь меня.

Он целует меня снова. Резко, настойчиво, будто требует.

Как будто ему мало, как будто мои губы – его личная собственность. Я вздрагиваю, но не отстраняюсь.

Я не понимаю, как так быстро могу терять контроль. Почему этот наглый, пошлый, дерзкий ублюдок…

Делает мне хорошо?

– Стой, – выдыхаю я в его поцелуй. – Амир, это неправильно…

Он усмехается, не отрываясь от моих губ, чуть отстраняется, чтобы прошептать на ухо:

– Всё, что приятно, – правильно, звёздочка. А ты вся такая сладкая сейчас… Трусики уже насквозь. Не ври себе.

Мои щёки пылают. Я отворачиваюсь, но он перехватывает мой подбородок, заставляя снова смотреть прямо на него.

В глазах его голод. Этот голод будто переливается мне под кожу, заставляя дрожать.

– Я же вижу, как ты реагируешь. Вижу, как хочешь, – шепчет Амир. – Такая, блядь, чувствительная…

Он снова целует меня. Глубже. Толкается языком в мой рот, жадно, уверенно. Его бёдра прижимаются к моим, и я чувствую…

Черт. Слишком явственно. Он твёрдый. И с каждой секундой толчки всё отчётливее.

Я охаю прямо в поцелуй. Меня охватывает паника, стыд…

Но ещё что-то. Горячее, липкое, мучительное удовольствие. Я ничего не понимаю.

Его ладонь снова скользит по бедру, чуть сжимает. Он знает, куда давить. Где погладить. Где замереть.

– Ещё немного, и ты будешь умолять меня не останавливаться, – рычит в кожу. – А пока просто кайфуй. Всё только начинается, звёздочка.

И в этой лихорадке мне кажется, я уже почти не своя.

Голова гудит, щёки пылают. Пальцы Амира скользят по тонкой ткани трусиков. Надавливая на лоно.

Медленно, намеренно, сводя меня с ума. Он водит ими по самому краю, будто играет со мной, с моими границами, с моим разумом.

– Ты такая влажная, – выдыхает мне в ухо. – Такая отзывчивая. Я знал, что ты идеальна для меня.

Он чуть прикусывает мочку, и я вздрагиваю, будто электрическим током прошило.

Всё внутри пульсирует, горит, сжимается. Я не понимаю, как дошла до этого. Как позволила. Почему не оттолкнула?

Но когда его пальцы давят чуть сильнее, касаясь напрямую влажных складок – могу только охнуть.

– Не ври себе, – шепчет. – Слышишь, как ты хочешь?

Его поцелуи – дерзкие, жаркие, требовательные.

Я вся дрожу, таю в его руках, не чувствую опоры под ногами.

И в этот момент – щелчок. Ремень. Я вскидываюсь, но Амир только усмехается.

– Не бойся, звёздочка. Тебе понравится.

Он прижимает меня к себе, толкаясь твёрдым напряжённым членом сквозь ткань джинсов.

Я вскрикиваю в губы, сжимаясь, задыхаясь.

– Почувствовала? – рычит. – Это я из-за тебя.

Он толкается снова, и снова, доводя меня до состояния, когда я цепляюсь за его плечи, скребу ногтями, не в силах остановить жар, заливающий меня изнутри.

– Блядь, ты такая вкусная... – выдыхает он. – Сейчас я тебе покажу, что значит быть моей.