Жадный, резкий, с характерным рывком, от которого я теряю опору.

Он сминает мои губы, как будто в этом нет ничего деликатного. Я не успеваю даже толком испугаться. Это захлёстывает. Меня бросает в дрожь.

Он касается моего лица, скользит пальцами по щеке, по шее.

Я теряюсь. Плыву. Я не понимаю, как так вышло – почему это вообще происходит.

Но язык предательски отзывается, впуская его глубже.

Амир целует, как будто это не просто поцелуй, а способ заставить меня забыть, кто я.

Он гладит пальцами, двигается вверх, чувствую, как его ладонь двигается к груди.

От касания сквозь ткань я теряю равновесие. Сердце бьётся в ушах. Горячо. Больно от того, как хорошо.

Я пытаюсь сказать хоть что-то, оттолкнуть, но губы снова в его власти.

Он сминает их, целует жадно, как будто проголодался по мне. Я чувствую, как он чуть прикусывает, потом отпускает и снова возвращается.

Его язык вторгается в мой рот, нахальный, влажный, нетерпеливый. Я захлёбываюсь в этих прикосновениях, в этом жаре.

Голова кружится. Всё расплывается.

Он шепчет сквозь поцелуи что-то грязное, дерзкое, и я не могу, не могу сдержать себя.

Я словно пьяна. Не вином – им. Его руками. Его жаром. Желанием.

Я теряю себя. Теряю и нахожу. Меня будто разрывает от желания. От ужаса того, как сильно я хочу то, чего нельзя.

Я хватаю воздух, но не успеваю – он снова накрывает мои губы.

Жадно, настойчиво, с какой-то ненормальной, безумной уверенностью, будто уже всё решено, будто я принадлежу ему.

Я должна оттолкнуть. Сказать. Попросить. Но язык прилипает к нёбу, а внутри всё пульсирует, натягивается, дрожит.

Горячие губы скользят по моим, горячо, крепко. Он обходит кресло, не разрывая поцелуй, и мне приходится повернуть голову – сама, подчиняясь.

Амир наклоняется, подхватывает меня за талию – и я вскрикиваю, рефлекторно цепляясь за его плечи.

Тянет вверх, легко, будто я ничего не вешу. Мои ноги отрываются от пола, грудь прижимается к его груди, я чувствую его силу, жар, запах.

Кружит. Господи, он кружит меня, как в танце. Я прижата к нему, как будто мы не на вечеринке – а где-то наедине, в его фантазии, в его власти.

Голова плывёт. Воздуха нет. А он усаживается в кресло – и я срываюсь на него, прямо на колени.

Падаю. Грубо, неуклюже, растерянно.

Его хватка тут же крепчает – за бедро, за талию. Держит. Вжимает в себя.

Я ощущаю его тело – твёрдое, напряжённое, живое. Слишком реальное.

Я не понимаю, что происходит. Словно пьяная от его губ, от запаха, от жара, что проникает под кожу.

В голове звенит, а он продолжает целовать. Не даёт передышки. Его губы сминают мои, язык пробирается внутрь, забирает, метит, разрывает остатки сомнений.

Его ладони горячие, будто огонь. Скользят по моим бёдрам, так медленно, будто смакует каждое движение, каждый сантиметр.

Я вздрагиваю, когда пальцы зарываются под подол платья, сжимают округлости через тонкую ткань.

Жар. Пульс срывается с ритма. Что это? Что он со мной делает?

Мои губы пульсируют, голова идёт кругом. Пальцы Амира скользят выше.

Внутренняя сторона бедра. Он будто знает, где самые чувствительные точки.

Я судорожно втягиваю воздух, когда он задевает её трусики.

– Н-нужно остановиться… – шепчу. – Это неправильно. Я не хочу…

– Правда? – Амир хрипло усмехается, не отстраняясь ни на миллиметр. Его пальцы сжимают край трусиков. – Ты не хочешь? Думаешь, я не видел, как ты смотришь. Как реагируешь. Кто сейчас у меня на коленях, вся горячая, дрожит, как струна?

Моё дыхание срывается. Слова теряются. Тело предаёт.

Амир улыбается. Похабно. Хищно. Прокручивает пальцами край трусиков, проводит по лону, давит.