— А ты до сих пор веришь людям, — неожиданно он рассмеялся.

И этот звук был таким странным… Вибрация пронеслась по стенам, тронула стул и вонзилась в тело, запуская кровь по венам. Он что, умеет смеяться? Ему доступны обычные человеческие чувства?

— Арина, во-первых, здесь ты услышишь миллион слезливых историй о невиновности и жестокости судебной машины. Но ты никогда не услышишь правды.

— А ты скажешь? Да?

— А я всегда говорю правду. Арина, послушай!

— Не буду я тебя слушать! Не буду! — заорала и вскочила на ноги, упираясь руками в столешницу, чтобы не свалиться от бушующего в крови адреналина. Сопротивлялась, как могла. Боялась услышать от него то, чего не хочется. Хоть было и стыдно, но он был прав… Он всегда оказывается прав! — Для чего ты пришёл? Спасти хочешь? Так я здесь только из-за тебя!

— Ты здесь из-за своей доверчивости. Ты принимаешь за правду то, во что хочешь верить, а мир другой. Люди врут, отказываются от любви, подставляют. Что, твой Рустам не доказал тебе это?

— Откуда… Откуда… — огонь внутри вдруг потух, удушая горечью едкого дыма. И вдруг те бредовые слова Рустама оказались такими понятными: «Он идёт за мной. Скажи, что ты меня простила, Куликова! Скажи ему!» — Откуда ты знаешь? Что с Рустамом?

— А я всё знаю, и пора бы к этому привыкнуть. Значит так, подхватить заразу здесь проще простого. У тебя ничего не должно быть общего. Чашка, ложка, медикаменты — только твоё. Никаких – дай докурю, дай допью. Никому не верь, ни с кем не спорь, а если нападают, бей насмерть, чтобы выжить…

— А ты спасёшь, значит. Сделаешь всё, чтобы сломать? — я тоже неожиданно рассмеялась. — Да? Слушай, я даже начинаю сомневаться в твоей роли. Ты спаситель? Или охотник? Или ты сначала загоняешь жертву в капкан, а потом заботливо залечиваешь раны?

— А теперь к главному, — Пётр встал и подошел к зарешеченному окну. Стряхивая пепел в горшок с засыхающим фикусом, закрыл глаза и дышал полной грудью, набираясь спокойствия. Как он дышит этим воздухом? Как ему не противно? Почему не сбежит, ведь такие люди должны быть далеки от всего этого ужаса! — Тебе достаточно одного слова, чтобы я помог.

— И что? Прям отсюда заберешь меня в свой замок? — вскочила и дёрнула косынку.

Ждала его реакции, молчала и терпеливо выжидала, пока он обернётся. Пусть смотрит! Пусть увидит то, что я вынуждена наблюдать в черном от старости зеркале. Серая кожа, впалые щёки, безумие безысходности в глазах и рваная стрижка по мочки ушей.

У меня забрали всё! Волосы, достоинство, уважение к самой себе. Я – зечка, которая скоро, как и все, будет рассказывать про купленный суд, про балбеса адвоката, про несправедливость и невиновность!

И Пётр повернулся. Вот только взгляд его никак не изменился. Его будто ничего и не пугало, как бы я ни старалась. А для чего я это делаю? Чтобы он сбежал? Чтобы потерять единственную связь с реальностью, из которой меня вышвырнули так стремительно?

— Мне один человек сказал, что все врут, — не могла выносить своей обнаженности перед ним. Повязала платок и стала отступать к двери. И с каждым шагом аромат прошлой жизни ослабевал. Я вновь возвращалась во мрак безысходности, куда угодила, убегая от чувств Зверя. — Никому нельзя верить. И тебе я не верю!

17. Глава 16

Глава 16

— Вот богатство тебе перепало, Куликова, — смеялась «надзорка», выдавая мне внушительную коробку, на боках которой значилось моё имя. В мою сторону летели сотни взглядов, другие осужденные буквально выгибались, пытаясь заглянуть вовнутрь.

Признаться, я думала, что это злая шутка! Насмешка! Но нет… Когда меня вызвали в штаб вместе со всеми, я шла чисто на стадном чувстве, думая, что сейчас вскроется ошибка. Ну кто мне мог прислать передачку? Лариса, в знак прощания? Рустам, как способ извиниться за загубленную жизнь? Очень смешно…