Всё ещё трясясь от страха, миссис Милтон подошла к окну и выглянула на улицу. Там было всё так же тихо и спокойно. Только ворона прокричала что-то на непонятном для людского уха языке, а миссис Милтон сочла это дурным знаком. Она всегда и везде видела какие-то предзнаменования, но сегодня всё было по-другому. На этот раз она точно знала, что что-то должно случиться. Или уже случилось… Лили!

Босая, в одной лишь лёгкой ночной сорочке миссис Милтон бросилась к комнате своей дочери. Даже и не подумав постучать, она рванула дверь на себя и застыла на пороге. Лили, её милой девочки, её белокурого ангелочка не было в постели, её вообще не было в спальне. Миссис Милтон прикрыла рот рукой, чтобы не закричать, но вряд ли с её губ мог сейчас сорваться хотя бы один звук. Она неотрывно глядела на раскрытое окно, тюль которого почти что с яростью трепал ветер.

[1] Рубец -  первый и самый большой отдел четырёхкамерного желудка жвачных животных.

5. Глава 5

Джулии всё же пришлось раздобыть для строптивой хозяйки маленького народца другое платье. И пусть оно не было таким красивым, и тёмно-коричневый цвет плохо сочетался с оттенком Машиной кожи, но девушка могла хотя бы дышать.

– Мне не нравится, – ворчала суккуб.

– Красиво же, – возразила Маша, вертясь перед зеркалом в полный рост. Его резная рама была покрыта сусальным золотом, что ещё больше добавляло комнате ощущения дорого-богато.

– Милая, голубой тебе больше пойдёт. Этот не твой цвет.

Маша улыбнулась, оставив последнее замечание без ответа. Платье ей по-настоящему нравилось: верхняя часть полностью облегала фигуру, хоть и без корсета, но прекрасно подчёркивая фигуру. Из-за широкого пояса талия казалась тоньше, а довольно широкая юбка лишь усиливала иллюзию. Небольшое неудобство доставляли длинные рукава, да и то только потому, что стояла тёплая погода.

– А без рукавов нельзя? – на всякий случай уточнила девушка.

– Нельзя, – покачала головой Джулия. – Это неприлично.

Суккуб, рассуждающий о приличиях? Это совсем не вязалось с тем образом, который сложился у Маши в голове. Впрочем, это другой мир и здесь могло быть всё что угодно.

– Ладно, милая, – с улыбкой подмигнула ей Джулия. – Давай хотя бы сделаем тебе красивую причёску.

В детстве мама часто заплетала Маше волосы, каждый раз стараясь придумать что-нибудь новенькое. А после аварии делать это было больше некому, и в арсенале остались только конский хвост, коса и распущенный волосы.

– Если будет больно, говори! – предупредила суккуб, взяла в руки гребень и вооружилась шпильками.

Спустя минут двадцать на Машу из зеркала смотрела привлекательная юная леди из исторического фильма.

– Как красиво…

– А голубой был бы всё же лучше. Ладно, поговорю с капитаном, и мы с тобой чуть позже съездим к модистке. Негоже тебе, моя милая, всё время ходить в одном и том же платье. Ой, – Джулия бросила взгляд на настенные часы, – если мы не поторопимся, Марта может обидеться.

Насколько Маша помнила из вчерашнего рассказа профессора, Марта – единственная и неповторимая кухарка Большого дома. И если другим особнякам и имениям требовался целый штат прислуги, то здесь вполне хватало Марты и ещё нескольких брауни[1].

Следующим источником информации стала Джулия. Она и поведала, что постоянно в Большом доме живут капитан, профессор, сама Джулия, феи, банши[2], которую все звали Плаксой, и теперь ещё и Маша, а точнее, Мэри. Остальные же агенты Тайной конторы являлись только тогда, когда их вызывал виконт.

Завтрак накрыли в столовой на первом этаже. Роскошная, как и всё в Большом доме, комната могла бы вместить не менее пятидесяти человек, но длинный стол был накрыт всего для четверых. При появлении дам, оба джентльмена поднялись.