Корбак еще раз окинул хозяйским взглядом базар. Сегодня у шорника тоже срок выплаты подходит. Так, а кто это в его будке обосновался?

Конной упряжи, обычно развешанной по стенам, внутри будки не наблюдалось. Самого шорника тоже. Вместо него за прилавком сидела огненно-рыжая конопатая девица и о чем-то спорила с сердитым мужиком необъятных размеров. Стоять при таком весе бедолаге было трудно, а потому он прислонился к будке, практически расплющив висящую на плече котомку об ее стену.

– Это несерьезно, – возмущался мужик. – Почему просто не кинуть кости еще раз за право первого хода? Твой салт против моего салта. В чем проблема?

– У нас выпало равное количество очков, а значит, по закону лохотрона, надо перекинуть еще раз, и сделать это должно незаинтересованное лицо.

– Ну, я не знаю. – Сиоген, а это, естественно, был он, причем в своем обычном виде, без вывернутых наружу кишок, начал озираться и, заметив глазеющего на него Корбака, призывно замахал руками.

Ростовщику стало интересно, и он подошел поближе.

– Уважаемый, э-э-э… простите, не знаю, как вас звать-величать.

– Зовите просто господин Корбак, – демократично улыбнулся ростовщик. – Я человек простой. За чинами и званиями не гонюсь.

– Очень приятно. Господин Корбак, эта девица меня достала! Не могли бы вы как лицо незаинтересованное бросить за нас кости?

– Чего ради? – усмехнулся ростовщик.

– Правило лохотрона, видите ли, этого требуют! – сердито буркнул Сиоген. – Мне уже надоело с ней на эту тему спорить. Какая разница, кто кидает?

– Принципиальная! – в тон ему агрессивно откликнулась девица.

– Короче, уважаемый, плачу пферинг, если бросите за нас кости.

– Два, – тут же среагировал ростовщик.

– Пусть будет два, – махнул рукой Сиоген и выудил из кармана требуемую сумму.

– Отчего же не бросить? – Ростовщик принял деньги и с удовольствием пересыпал мелкие монетки в свой карман. – Брошу. Цена приемлемая. Пферинг кнар бережет.

Корбак взял в руки кости, небрежно кинул их на прилавок и собрался было уже уходить, но его остановил удивленный и немного огорченный возглас девицы:

– Да вы везунчик, господин Корбак. С первого раза нарвались на призовой фонд.

– Призовой фонд? – вернулся к прилавку ростовщик.

– Да, – грустно вздохнув, сказала девушка. – Семь очков. По правилам лохотрона при семи очках моя ставка сгорает и переходит к вам. Я осталась без салта.

– Давай, – протянул руку Корбак.

– Отдать можно только полную ставку, а в ней, кроме моих, вернее, теперь уже ваших, болтаются деньги этого господина, – кивнула Натка на Сиогена, запустила руку под прилавок, выудила оттуда два салта, дала на них полюбоваться ростовщику и убрала обратно. – Итак, призовой фонд два салта. Вы будете продолжать, уважаемый? – обратилась она к Сиогену.

– Конечно, – фыркнул философ, выудил из кармана пферинг. – Перебиваю ставку.

– И что это означает? – нахмурился Корбак.

– Что его доля в ставке больше, и он имеет право все забрать, если вы, естественно, ее не уравняете или не перебьете. Если уравняете, то потребуется опять независимое лицо…

– Я все понял, – отмахнулся ростовщик и полез в карман. – Вот вам один пферинг и… салт сверху!

Монеты тут же исчезли под прилавком.

– Ваша ставка бита, господин Сенека, – повернулась Натка к Сиогену. – Будете продолжать?

– Конечно! Чтоб я свой кровный салт да не получил назад?

На этот раз толстяк полез не в карман, а в суму.

– Вот вам ваш салт…

– В кассе лохотрона четыре салта и два пферинга… – проинформировала игроков девица.

– И еще салт сверху!

– Пять салтов два пферинга, – радостно подпрыгнула Натка, сдернув с прилавка очередную порцию монет.