— Это что же, — возмутилась я, — подпишу эту филькину грамоту, а смысл по мановению руки поменяется на противоположный?

— Как только завизируем бумагу, текст закрепится. Потом… — он в задумчивости покачал головой, — я использую привычный землянам способ, но это лишь часть сделки. Куда важнее магический договор, за его выполнением следят высшие аудиторы, так что обмануть вас у меня не получится.

— Много слов, — вздохнула я и потянулась за ручкой. Вывела обычное «Г.Карп» и спросила: — Что теперь?

— Завтра в девять утра жду вас на этом месте. Оставьте сестре письмо, чтобы она не беспокоилась и не искала вас. Соберите небольшой чемодан в дорогу, чтобы ваш отъезд выглядел правдоподобно.

— А Даня? Когда вы снимите с него порчу?

Магистр поднялся и быстрым шагом направился к ребятам, я побежала за ним. Волнение зашкаливало. Не глупость ли я совершила, доверившись незнакомцу? Что он собирается делать? Зур оглянулся и подал мне кольцо:

— Хотите понаблюдать?

Конечно, я хотела понаблюдать!

Едва надела кольцо и справилась с восторгом от окружившего меня сияния, как магистр начал действовать: сложил в замысловатую фигуру пальцы правой руки, осенил размашистым жестом ребятишек. Те замерли. Весь окружающий мир заснул в одно мгновение. Лишь мы с Зуром шевелились. Он ухватился за чёрную нить запеленавшей Даню сетки. Дрожь прошла по телу мужчины, словно острая боль пронзила его от макушки до пят. Потом полились слова. Совершенно непонятные, мелодичные и тягучие. Заклинание — догадалась я. Завершив первую тираду, магистр с усилием потянул нить в разные стороны и порвал! Один конец протянул мне, второй начал сматывать в клубок, продолжая бормотать свою абракадабру. Подчиняясь безмолвной команде, я тоже стала сматывать нить. Это было трудно. Паутина сопротивлялась, вырываясь из рук, жгла пальцы, мне казалось, что кожа моя содрана до самого мяса, такая была боль. Нет, я не сдавалась, тянула и мотала, тянула и мотала, мой клубок рос медленнее, чем у Заливана, но я старалась.

Не представляю, сколько прошло времени. Последние сантиметры давались с такими усилиями, что мой лоб покрылся испариной, когда Зур выхватил из моих ладоней клубок, я вздохнула с облегчением. Всё? Подула на пальцы, не отводя взгляда от племянника. Он стоял неподвижно, как и остальные ребята, но в глазах я увидела слёзы, а из прокушенной губы тоненько сочилась кровь. О! Ему тоже было больно?

Серебристая дымка вокруг моего мальчика всё ещё хранила вмятины от убранных оков, но постепенно стала расширяться и переливаться, словно пробуя силы.

— Совсем скоро он придёт в норму, — заверил меня магистр.

Спрятал чёрные клубки в бездонном кармане пальто и хлопнул в ладоши, прогоняя магический сон.

В ту же секунду ребята очнулись и продолжили игру, лишь Даня выбрался из этой круговерти и подбежал ко мне:

— Мам Галь, что это было? — он обнял меня за бёдра, прижавшись щекой к животу, и исподлобья покосился на Заливана.

Я расцепила его руки, присела и сама обняла:

— Как ты себя чувствуешь, Данечка?

— Ничего-ничего, — с доброжелательной улыбкой сказал магистр, — он пока не привык к новым ощущениям.

Изобразив лёгкий полупоклон, мужчина повернулся и пошёл прочь лёгкой пружинистой походкой. Я лишь буркнула «до свиданья» и снова занялась племянником. Объяснить, что с ним не так, Даня не мог. На мои расспросы лишь пожимал плечами. Наконец, признался:

— Да, очень проголодался.

Наверное, это хороший признак. Аппетитом Данечка не мог похвастать, приходилось пичкать с уговорами. А тут — проголодался! И слова-то такого в его лексиконе не было!