В тот день мой банковский счёт наверняка стал намного меньше, но капитан уверил меня в том, что моё наследство так просто не потратить, и я предпочла ему поверить, хотя количество покупок впечатляло.

Когда мы вернулись домой, вечер уже опустился на город. Я устала, но впервые за долгое время чувствовала, что начинаю принадлежать этому миру. Что Лондон перестаёт быть чужим. Пока он казался страшным, но в то же время и интересным…

Солнечный луч пробивался сквозь полупрозрачные занавески, ложась на стол передо мной в виде узкой полосы света. Я сидела с чашкой чая на софе, рядом с миссис Торнтон, просматривая приглашения, которые начали поступать одно за другим: от балов и вечеринок до семейных собраний и музыкальных вечеров. Несмотря на мой продолжающийся траур, Лондон был готов принять меня, как дочь одного из своих знатных сынов.

– Это приглашение от леди Кармайкл, – произнесла миссис Торнтон, внимательно изучая карточку. – Семья старинная, репутация безупречная. Она часто собирает молодёжь у себя в доме. Думаю, это будет подходящее начало для вас.

Я кивнула, хотя сердце уже начинало биться быстрее. Бал. Музыка. Танцы. Все эти мысли не давали мне покоя с тех пор, как я впервые услышала о предстоящем выходе в свет. Конечно, я понимала, что должна быть осторожной – но разве юность не предназначена для маленьких приключений?

Стук в дверь прервал мои мечты. Не прошло и минуты, как горничная сообщила:

– Капитан Хардфорд к вам, мисс Грей.

Он вошёл без лишних слов, в строгом сюртуке и с идеально уложенной причёской, которая, однако же, была лишена стандартного лоска, который так любят молодые лорды. Его движения были такими же сдержанными, как и всегда, но я заметила, что он слегка задержал взгляд на моём платье – тёмно-синем с белым воротничком, соответствующем всем правилам траура, но всё же немного более светлом, чем я носила раньше.

– Мисс Грей, – сказал он, сделав короткий поклон. – Полагаю, вы уже получили приглашения. Значит, пришло время поговорить о правилах поведения на балу.

Миссис Торнтон сразу же поднялась, чтобы освободить нам место у камина. Эдмунд сел напротив, положив руку на один из подлокотников, и начал без предисловий:

– Вы должны знать основные правила поведения на балу. В особенности – как держать себя с кавалерами.

Я почувствовала, как щёки слегка зарумянились. Я мечтала об этом моменте: первый бале в столице, свечи, музыка, вальс… О чём-то новом, живом, далёком от горя, которое ещё тихо жило во мне.

– Я понимаю, капитан, – проговорила сдержанно, стараясь казаться серьёзной. – Но, наверное, вы слишком много волнуетесь.

– Возможно, – ответил он. – Но ваш отец поручил мне заботу о вас, и я должен быть уверен, что вы не попадёте в неприятную ситуацию.

Миссис Торнтон одобрительно кивнула и начала аккуратно перебирать приглашения, словно проверяя их на соответствие этикету.

– Начнём с того, – продолжил капитан, – что вы не будете принимать приглашение на танец от первого встречного. Каждый кавалер должен быть вам представлен или одобрен мной, либо миссис Торнтон.

– Это кажется излишне строгим, – заметила я, пытаясь сохранять спокойствие.

– Это необходимо, – возразил он. – Не все здесь так доброжелательны, как кажутся. И не все цели ухажёров соответствуют вашему положению и достоинству.

– Вы полагаете, кто-то может воспользоваться моим положением?

– Я знаю, что так бывает, – сказал он твёрдо. – И если вы доверяете моему опыту, то последуете этим указаниям без возражений.

Я хотела было оспорить его слова, но взглянула на суровое лицо – на него легла тень воспоминаний, – и поняла, что это – не просто предостережение, а что-то более личное.