Всё это тревожило меня. Сначала я пытался списать такие странности на юношескую переменчивость настроений. Но чем дольше продолжалось это состояние, тем меньше я верил в случайность происходящего.

– Миссис Торнтон, – завёл я однажды вечером разговор, вызвав её дуэнью в кабинет их дома. – Вы заметили что-либо необычное в поведении мисс Грей?

Она вздохнула, а потом немного боязливо оглянулась.

– Да, капитан, – ответила шёпотом, опустив руки на колени. – Юная леди стала… задумчивой. Пишет письма, которые не показывает даже мне. И каждый раз, когда вы подходите ближе, она либо краснеет, либо старается уйти. Я как раз хотела вам сообщить, но… не хотела вредить вашим отношениям. Поймите, мисс Элиза очень хрупка, и я боюсь, что… если на неё давить, то она закроется, а ведь она только недавно потеряла родителей, бедняжка, – женщина всхлипнула, прижав платок к глазам.

Но её слова лишь усилили мои подозрения и совсем не побудили отступить.

– Никаких визитов, которые могли бы объяснить это? – спросил я.

– Никаких официальных. Но я замечала, что она часто просит выйти в парк чуть раньше обычного – она же ходит туда одна или в сопровождении одной из дочерей леди Кармайкл. И делает это именно тогда, когда уверена, что вы заняты.

Мне потребовалась всего минута, чтобы принять решение.

– Прошу вас, сообщайте мне обо всех её выходах. Если есть кто-то, кто стоит за изменением её поведения, я должен знать об этом до того, как станет слишком поздно.

Миссис Торнтон кивнула, а потом нервно перебрала кружево на строгом воротнике.

– Простите, капитан, но я уже стара и многое просто не успеваю углядеть…

Я не стал отвечать. Я просто попрощался и пошёл к себе, оставшись один на один с своими мыслями.

На следующий день Элиза попросила у своей дуэньи разрешения прогуляться в парке. Да, её положение, вкупе с совершеннолетним возрастом, позволяли появляться ей в одиночестве в подобных местах, если там она ни с кем не общается. Да и посмотрел бы я на того, кто осмелится раздавать советы наследнице маркиза. Пожилая женщина согласилась, как всегда, но сразу же сообщила мне о выходе из дома моей подопечной. А я, уже через полчаса после выхода молодой леди из дома, послал одного из слуг – молодого конюха Джеймса – следовать за ней издалека, оставаясь незамеченным.

Погода стояла мягкая, хотя осень набирала силу. Воздух был наполнен запахом яблок из сада, и, сидя у окна, я читал газету, но мысли были о том, напрасны ли переживания миссис Торнтон и не черню ли я имя своего друга, подозревая его дочь в недостойном поведении.

Через два часа Джеймс вернулся.

– Она действительно пошла в парк, сэр, – доложил он. – Но вместо того, чтобы гулять как обычно, она направилась к скамье под старым клёном. Там её уже ждал кто-то.

У меня перехватило дыхание.

– Кто?

– Не могу сказать точно, капитан. Мужчина. Одет хорошо. Они говорили недолго, но он передал ей письмо. После этого она улыбнулась и довольно долго смотрела ему вслед.

Сердце сжалось. Я знал, что это означает. Это не просто воспоминание о лорде Уитморе. Это не просто девичья мечтательность. Это было настоящее тайное свидание.

И я не мог позволить, чтобы оно повторилось. Хотя понимал, что это оттолкнет её ещё больше.

Вечером, когда Элиза вернулась, я ждал её в гостиной их дома. Она вошла с легким румянцем на щеках, волосы растрепались от ветра, а взгляд был немного затуманен, как у человека, который только что вернулся из мира своих грёз.

– Добрый вечер, капитан, – сказала она, стараясь говорить спокойно, – не ожидала вас здесь увидеть…