Обойдется!
…Пятиэтажный панельный дом.
Довольно захламленная квартира. Подруга Светы выпивает с приятелем. Гостей встретила радушно. Света распорядилась: Юрию принять душ, потом идти в комнату, где дверь запиралась на английский замок, и ждать ее.
Он все сделал быстро и ждал ее.
Она появилась в простынке, с двумя стаканами сока (он сказал ей, что не пьет спиртного, не может пить).
Юрий выпил сок и с крайней осторожностью коснулся своими губами обнаженного плеча Светы.
Он очнулся утром у бетонного забора возле железной дороги. Не убили, не раздели, взяли только деньги и машину. Какая-то все-таки совесть, значит, есть у людей.
Дома Крахоборов устроил скандал. Впервые он так кричал на Юрия.
– Идиот! – кричал он. – Кретин! Дебил! Алкаш вонючий!
– Ладно, хватит, – тихо сказал Юрий. – За машину отработаю, не бойся.
– Да плевал я на машину! – искренне заорал Крахоборов. – Я ночь не спал, дубина, это ты можешь понять?! – искренне кричал он, упиваясь своими настоящими переживаниями. – Ты мне все-таки не чужой, дерьмо ты такое! Позвонить ты мог или нет? Позволил какой-то сопливой девчонке себя обвести! Я думал, таких дураков и в свете давно уже нет! Ты помнишь, где это было?
– Нет. Я плохо Москву знаю.
– Приметы какие-нибудь? Вспоминай!
– Не помню!
– Вспомнишь!
Крахоборов до того рассердился на негодяев, что бросил все дела, отменил по телефону какие-то встречи и весь день возил Юрия, заставляя его вспомнить. Наконец, попали на то место, где Юрий подобрал девушку. Колесили после этого еще несколько часов.
– Нет, – сказал Юрий. – Не вспомню.
И тут увидел рекламный щит, на котором оторвался кусок наклеенного плаката. Оторвался так, что рекламное слово выглядело неприлично. Юрий, помнится, хотел обратить внимание Светы, но постеснялся, да и отвлекся тут же мыслями и взглядом на другое.
– Теперь вон к тем домам, – уверенно сказал он.
И дальше все вспоминалось само – и дом, и подъезд, и этаж, и дверь квартиры.
– Стой сзади, – приказал Крахоборов.
Из-за двери спросили:
– Кто?
– Он спрашивает еще! – скандально-бытовым, трусливо-наглым голосом закричал Крахоборов. – Соседей снизу залили, паразиты, хулиганье! Щас милицию вызовем!
Дверь открылась, вчерашний полупьяный парень смело вышел.
– Не надо орать! – с улыбкой сказал он.
– Дай ему в рыло, – посоветовал другой парень, без интереса выглянув и опять скрывшись.
Но в рыло дал Крахоборов – и вчерашнему парню, и его советчику, ворвавшись в квартиру. Там и третий оказался, он угостил и третьего, они валились, вяло поднимались, получали опять, девушки (три штуки, среди них и Света, все хмельные) визжали и что-то кричали Крахоборову, он их не трогал руками, давая только пинки ногой, отпихивая от себя.
– Суки! – истерично закричал Крахоборов. – Вы моего брата!.. Я вас убью всех за это! Брата моего единственного! – и слезы неподдельной обиды были в его голосе, к которому Юрий прислушивался с изумлением. Он тоже вошел в квартиру и говорил Крахоборову:
– Хватит. Не надо. Перестань.
– Мужик?! – увидела его Света. – Гад, как ты нас нашел? Говорила я, долбануть его надо было кирпичом по башке!
– Брата моего по башке кирпичом? – Крахоборов отвесил ей оплеуху, он взвизгнула, отскочила и стала крыть Крахоборова бесстрашным и бесстыдным бабьим матом.
– Ничего с вашей машиной не сделалось, – хрипел меж тем, лежа на полу, один из парней. – У меня в гараже стоит, тут близко.
– Брата! Брата моего чуть не убили! – не мог успокоиться Крахоборов и пинал лежащих парней ногами. Впрочем, не так уж и сильно. Но одну руку держал в кармане, и парни не сводили с этой руки глаз.