Бикман всегда был чрезвычайно невысокого мнения о способностях и компетенции управленческого аппарата Академии. Марсель предполагал, что рано или поздно Гюнтер выскажется на этот счет. Но сейчас тот лишь отметил, что Марсель, скорее всего, прав и вряд ли наземная команда обнаружит что-либо полезное за столь короткое время. Сверх всего он добавил, что все это и в самом деле весьма опасное мероприятие.

– Ладно, – раздался голос Хатч. – Все равно это надо сделать. Еще минуту, и мы посмотрим, удастся ли проломить эту чертову дверь.

– Надеюсь, вы помните, – произнес Бикман, – что от них требуется предельная осторожность?

– Хатч знает, куда сунулась. – Марсель сцепил пальцы на затылке. – Я бы не стал мешать им.

– А если что-нибудь случится?

– Пусть об этом голова болит у начальства.

Снова послышался голос Келли:

– Ладно, выкиньте через нее побольше снега.

– Я бы чувствовал себя спокойнее, – проговорил Бикман, – будь с ними настоящий археолог.

Марсель не согласился.

– Нам удобнее иметь дело с Келли и Хатч. Может быть, они не специалисты во всех этих делах, но в случае каких-либо проблем я бы им доверял больше.

– Нет, все еще не открывается, – сообщил Найтингейл.

– А ну-ка я попробую.

– Эта чертова дверь большая? – спросил Бикман.

– Чуть больше метра высотой. Там все очень маленькое.

– Да прорежем ли мы вообще эту дверь!

Бикман наклонился вперед и приложил палец к клавише «ПЕРЕДАЧА».

– Что вы хотите им сказать? – осведомился Марсель.

– Чтобы были осторожны.

– Не сомневаюсь, что они с благодарностью примут этот великодушный совет. Они уже пригрозили мне, что отрежут связь.

Группа задействовала еще один лазер.

– Оставайся здесь, – настаивал Найтингейл. – Сюда. Давайте сюда.

Это продолжалось еще несколько минут. В какое-то мгновение Хатч велела кому-то угомониться:

– Спокойно. Мы пробьемся.

Затем Марсель услышал скрежет и скрип камня и чье-то ворчание. И наконец крики радости.

Когда все снова успокоилось, Марсель связался с Хатч по личному каналу.

– Что вы там обнаружили?

– Когда-то здесь был коридор, – ответила она. – А теперь всего лишь груда льда и куча пыли. Даже сложно определить, где здесь стены.

Бикман сделал для них двоих кофе и стал рассказывать, как идет подготовка к наблюдению за столкновением. Большая часть подробностей утомляла, однако Бикман неизменно проникался таким воодушевлением, начиная говорить о Событии, что Марсель притворился, что все эти подробности интересны ему больше, чем на самом деле. Если честно, он совершенно не разбирался в таких вопросах, как колебания гравитационных волн, и его вовсе не беспокоило взаимодействие планетарных магнитных полей. Но в нужные моменты он кивал и изображал удивление, а Бикман продолжал выплескивать на него всё новые данные о катастрофе.

Затем этот словесный поток прервал голос Хатч.

– Марсель, вы еще там?

– Так точно. Что у вас?

– По-моему, мы наткнулись на личные апартаменты Астронома. Превосходно сохранились. Напоминают анфиладу комнат. Со шкафчиками… – На мгновение она отвлеклась, чтобы попросить кого-то из членов группы быть поосторожнее.

– Шкафчиками? А что в них?

– Совершенно пусты. Но, повторяю, в превосходном состоянии. И на них вырезаны какие-то символы.

– Отлично, – произнес Марсель. – Это ведь очень важно, не так ли?

– Да, – отозвалась она. – Это очень важно.

Поскольку Бикман сидел рядом, он старался казаться исполненным энтузиазма.

– А там есть еще что-нибудь?

– Кроватка. Не верите? Для кого-то очень маленького. Вы бы на ней улечься не смогли; разве только когда было десять лет.