Но я вспоминаю слова папы, и всё же ставлю ногу на первую ступень. Потом на вторую. “Не так и страшно”, — мысленно подбадриваю себя.

Стараясь даже не дышать, я поднимаюсь наверх. Осторожно касаюсь пальцами прохладных перил… Что странно, поверхность ровная. Словно дерево покрыто свежим лаком. Да и ступени не скрипят… а на стенах висят картины. На них женщины в пышных платьях, нарядные мужчины и незнакомые пейзажи… Я прищуриваюсь, но сквозь темноту сложно рассмотреть детали, однако этих картин точно не было здесь днём!

А когда я ступаю на третий этаж, то и вовсе замираю в изумлении.

На стене передо мной висит огромный портрет молодой светловолосой женщины в старомодном платье, с яркой брошкой в виде лазурной лилии. Губы женщины сложены в счастливую улыбку, но лицо смазано, и сложно разглядеть черты.

Эта та самая картина, которую я видела изрезанной, отставленной к стене, скрытой от глаз. Почему же теперь она целая и висит здесь?!

Тень останавливается возле картины и показывает чернильным пальцем на брошку. И смотрит на меня, будто ожидая чего-то.

— Это твоя брошка? — спрашиваю я. — Это ты на картине?

— Ты… твоя… — грустно сообщает тень.

— Давай я перечислю слова, а ты скажи, что нужно… Я, ты, он, она, найди, отдай, забери, брошь. Ну, что ещё…

— Ты… я… найди брошь… отдай… он… забери… ещё… — эхом выдыхает она, широко разевая чёрный рот. И скорбно замолкает, глядя на меня алыми точками глаз.

Нахмурившись, я собираюсь подкинуть ей новых слов, но тут мой чуткий кроличий слух улавливает впереди приглушённый звук шагов, а потом… отголосок живого женского смеха.

Он доносится откуда-то из комнат.

Тень вздрагивает, а потом с ненавистью шипит:

— Мой! — сорвавшись с места, она скользит по коридору, а потом просачивается в одну из дверей… Ту самую, которая сегодня днём привлекла моё внимание — сначала лицом в окне, а потом странной обстановкой, которую я рассмотрела сквозь замочную скважину.

Проходит секунда, вторая… и дверь в таинственную комнату бесшумно приоткрывается. Из щели шириной с палец в коридор проливается тёплый свет. Носа касается запах свежерастопленного камина. Голоса становятся громче…

И я вдруг отчётливо различаю глубокий низкий голос Клоинфарна.

— …и что же ты сделаешь, если откажусь? — спрашивает он.

— …вот откажись и узнаешь! — игриво отвечает ему незнакомый женский голос. — Хотя.., если начнёшь пытать поцелуями, то я растаю и всё тебе расскажу.

— Хм, тогда немедленно приступаю к пыткам, дорогая жена, — соблазнительно усмехается Клоинфарн.

Что? ...жена?

Воздух застревает в горле.

Меня парализует, будто сердце укусила ядовитая змея. Кровь бросается в лицо, а потом отливает волной, оставляя ощущение холода и пустоты.

“Надо уйти”, — шепчет разум.

Но я будто под гипнозом — подхожу ближе и, присев на корточки, заглядываю в комнату.

Помещение залито тёплым светом. Это спальня — женские покои. На пустой кровати лежит пышное алое платье, полки забиты девичьими безделушками, за окном — поздняя ночь.

В одном из кресел вполоборота к двери сидит Клоинфарн. Закинув ногу на ногу, он покачивает ботинком и с полуулыбкой смотрит на девушку перед ним. Она стоит рядом с драконом, спиной ко мне, но я всё ещё могу оценить её утончённую фигуру, хрупкие плечи и светлые, ниспадающие волной волосы.

— Ну так что? Пытки будут? — заигрывая, она качает бёдрами. Пышная зелёная юбка шелестит складками ткани. Дракон берёт девушку за руку, целует тонкие белые пальцы.

— Как раз думаю, с чего бы начать, — говорит он, притягивая девушку ближе.

— Хах, хочешь, подскажу! — смеётся она, кладя свободную руку на подлокотник и подаваясь мужчине навстречу. Их лица на расстояние вздоха, а дальше я слышу звук поцелуя. Вижу руки Клоинфарна, которые уверенно скользят по женской спине, задевая ленты, стягивающее корсет.