— Адель, тебе же сказали не выходить, — раздосадованно говорит дракон, а потом на глаза ложится прохладная рука.

— Нет! — успеваю крикнуть я, а в следующий миг погружаюсь во мглу.

9. Глава 9

Надо мной склонились три женщины. Три призрака.

У первой — лицо тёмное размытое с провалами глазниц, угольные слёзы катятся по щекам.

У второй — лицо белое без черт и улыбка надрывного счастья.

У третьей — лицо алое, словно залитое кровью, а глаза полыхают ненавистью.

Все трое что-то бормочут, но слов не разобрать, и тянут руки к моей шее. Я чувствую, как на горле смыкаются их ледяные пальцы. Чёрная, белая и красная женщины душат меня, а я не могу двигаться! Тело не слушается. Я кричу, но крик заперт в моей голове, он мечется птицей, бьётся о стенки черепа.

Дышать невозможно! Лёгкие болят. Слёзы выступают на глазах, жуткие лица расплываются, сознание меркнет… А в следующий миг я чувствую, как меня обхватывают сильные руки.

— Дыши… — шепчет кто-то. И сквозь боль, сквозь стиснутые зубы, я делаю свистящий вдох — один, второй! Я жадно хватаю ртом воздух, цепляясь скрюченными пальцами за чужие плечи, будто тонущий за спасателя. И чувствую мягкое прикосновение губ к пылающему лбу. Чувствую, как кто-то бережно стирает мои слёзы.

Клоинфарн?

Да, это он. Он сидит со мной в моей постели. Одно его присутствие отгоняет призраков, позволяя мне дышать.

— Всё будет хорошо, — говорит дракон, — Всё будет хорошо, Эйда.

“Эйда…” — звенит в моём разуме.

Страх пронзает каждую клеточку тела.

— Я Адель! — кричу, но выходит лишь жалкий сип. Пытаюсь вырваться, но это забирает последние силы. Сознание гаснет, и мир заволакивает мрак.

***

Когда я вновь открываю глаза — рядом никого нет.

Я лежу в спальне, которую мне выделил дракон. В окно заглядывает золотое солнце, в лучах мирно кружатся пылинки. В воздухе витает мятный запах лекарств.

Наступил день.

Я пытаюсь приподняться на локтях, но голова тут же идёт кругом, и я снова падаю на подушки. Чувствую себя ужасно! Лоб мокрый от пота, простыня и одеяло сбились так, будто во сне я с кем-то сражалась - не на жизнь, а на смерть. В груди поселился болезненный холод, а горло саднит, словно я кричала несколько часов кряду.

События ночи будто подёрнулись дымкой, но недостаточно плотной, чтобы спрятать воспоминания. Я помню и чёрную тень, и третий этаж, и то, как в тишине ночи дракон целовал девушку, слишком похожую на меня.

Что случилось потом? Кажется, я пыталась убежать! Но Клоинфарн поймал и усыпил. Видимо, затем принёс сюда. Сейчас я в длинной ночнушке с рукавами-фонариками…

“Значит, ещё и переодел”, — отстранённо думаю я, а сама смотрю на запястье, где светится ненавистная метка. Жаль, её нельзя соскрести ногтями!

Отвернув голову от золотой метки, зажмуриваюсь до красных кругов под веками.

Этот дом кошмарен! Я заперта в нём, как кролик в клетке… А клетка посреди пожара! Скоро прутья раскалятся, а дыма станет слишком много. Но даже понимая это, я не могу ничего сделать.

Как мне сбежать отсюда?! Как спастись?!

Помотав головой, я тру щёки, а затем медленно сажусь в кровати. Оглядываюсь, и только тут понимаю, что в комнате я не одна.

Сердце замирает от страха.

Слева в кожаном кресле, откинув голову на спинку, спит мой оживший кошмар. Мой муж…

Клоинфарн одет в чёрную рубашку и такие же чёрные штаны, рога скрыты, серебряные волосы убраны в хвост. Даже во сне дракон не выглядит расслабленным — между тёмных бровей суровая морщина, губы плотно сжаты.

Будто почувствовав мой взгляд, дракон резко вскидывает голову и открывает глаза — тёмные, пугающие, с голубым пламенем на дне бездонных зрачков.