– Что ты такое пел, старик?

С трудом дыша, Александр остановился, опёрся рукой о шершавую каменную стену дома, у которой гнездился нищий, и перевёл дыхание.

Старый оборванец поднял голову и посмотрел на адмирала глазами, которых не было видно.

– Я пою о многом, мил человек, – беззубым ртом прошамкал он. – О былом и будущем, о любви и ненависти, об одержимости и морских тайнах.

– Вот о тайнах давай-ка поподробнее! Семь островов, что тебе о них известно?

– Зачем такому важному господину знать о семи островах? – прокаркал старик и прищурился так сильно, словно его слепило солнце.

– Я понял. – Хиггинс хлопнул себя рукой по лбу, пошарил в кармане и вытащил монету. – Теперь скажешь? – Монета прыгнула в миску к попрошайке.

– Это всего лишь песня, добрый человек. Откуда старику знать, что навыдумывали моряки, когда её слагали?

– Так это песня моряков?

Старик разомкнул было сухие тонкие губы, чтобы пробубнить что-то в ответ, но его прервали.

– Александр! – Подоспевший Эррол окликнул Хиггинса. – Куда вы пропали?

– Этот старик что-то знает. – Хиггинс повернулся к помощнику и взволнованно говорил, сглатывая половину слов. – Надо бы его отвезти в Каллас. Да куда угодно, лишь бы разговорился. Бери его, Эррол.

– Кого брать-то? – недоумевая, спросил капитан Акерс, глядя на своего командира, как на сумасшедшего.

– Этого старика.

Александр обернулся в сторону, где ещё недавно сидел и тянул свои тоскливые песни прокажённый, но того и след простыл.

5. Глава 4. Побег

– Ненавижу, – сквозь зубы процедила Эмма и швырнула на землю соломенную шляпку, украшенную лиловыми лентами и нежными фиалками.

Наплевав на все приличия, девушка скинула туфли, шлёпнулась на траву, вытянула ноги и потянула на себя полы платья, обнажая красивые щиколотки. Запустила руку в копну собранных на затылке волос, вытащила шпильку, бросила её к туфлям. В тот же миг шелковистые волосы яркими брызгами разлетелись по плечам юной баронессы и заколыхались на лёгком ветерке, дувшем с моря.

День не задался с рассвета.

Эммой все были недовольны, начиная с матушки, пригрозившей за выходку со свитками запереть дочь в комнате и выпустить только к началу бала, и заканчивая служанкой Мартой, ни в какую не соглашавшуюся помочь с побегом. Только отец проявлял завидное равнодушие, умудрившись, наконец, найти нужные ему сапоги и скрыться подальше от глаз ворчливой жены на вересковых пустошах. Одно было донесено Эмме в то утро ясно и чётко: бала не избежать, хочет она того или нет. И замуж ей уже самая пора, иначе опозорит род фон Стерлсов перед королём и соседями, а соседи, как известно, – большие любители сплетен.

Естественно, в самый короткий срок все недостающие приглашения были отправлены с самыми быстрыми гонцами. Матушка не поленилась и лично убедилась, что лошадей накормили вдоволь, чтобы те смогли выдержать нелёгкий путь.

Отдельно было отправлено приглашению королю. Оно было написано на красивейшей тонкой бумаге, нежно пахнущей розами, и буквы были выведены лучшими фиолетовыми чернилами и с особой тщательностью, со множеством закорючек, как и положено при обращении к царствующей особе. Скрепили письмо фамильной печатью и отправили с гонцом в карете с гербом барона на дверцах.

Ещё несколько дней – весь Каллас будет знать о грандиозном празднике. С обеих частей королевства – Нерсеса и Бланеса – съедутся к Серым скалам самые знатные фамилии. Будут тут богачи и обедневшие аристократы, виконты и графы, их чопорные мамаши и усатые папаши, братья, сестры, кузины и кузены, а ещё куча прислуги... И всё ради того, чтобы отдать дань традициям, поглазеть на очередную богатую девицу на выданье и сделать ставки, какому счастливчику перепадёт главный приз в виде... нет, не красавицы-жены, а её роскошного приданого. И само празднование будет длиться семь дней.