— Как прошло? — спросил Эдвард, не оборачиваясь.

— Нормально. Отец... что означает клеймо в виде буквы «Р»?

Эдвард удивленно посмотрел на сына.

— В приморских городах так клеймили пиратов, «береговое братство». Где ты видел такое клеймо?

— Да вот у него. — Айк достал из-за пазухи смятую бумагу и разгладил на столе. Эдвард наклонился ниже, чтобы прочесть. Коса соскользнула с плеча и упала ему на руку, он нетерпеливо отбросил ее.

— Хорас Гендерсон... не припомню такого имени. Вряд ли, конечно, оно настоящее. Ты заклеймил его?

— Да. Но… — Айк замялся — сознаваться или нет? Но все же решился. — Я поставил клеймо поверх того, которое у него уже было, этого «Р». Не стоило?

К удивлению Айка, отец равнодушно пожал плечами и снял картошку с плиты.

— Выкинь из головы. Парню повезло, да и ладно.

— Повезло?

— Если бы его поймали снова и увидели два клейма, он попрощался бы с головой.

Айк разгладил приказ.

— А почему клеймение, не понимаю? Он чужак, украл впервые... почему не порка?

— Как раз из-за старого клейма, — Эдвард поставил перед сыном миску и устроился напротив, — а вообще клеймение довольно бестолковая штука.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Сама-то идея неплоха — ловят человека, скажем, на воровстве, а у него клеймо вора. Значит, наказание должно быть более суровым. Но в каждом городе ставят свое клеймо. И если человек попадается в другом месте, — Эдвард постучал черенком ложки по разложенной на столе бумаге, — никто не может понять, что означает вся эта белиберда.

— И что тогда?

— Да ничего. Назначают наказание с учетом возможно совершенных преступлений, — произнес Эдвард с нескрываемой иронией.

— Но, получается, мы напрасно мучаем людей?

— Ну да. — Эдвард невозмутимо отправил в рот кусок картошки и запил молоком.

Но Айк есть не мог, у него комок стоял в горле.

— И ты так спокойно говоришь об этом?! — запальчиво произнес он. — Надо что-то делать!

— Например?

— Ну... для начала составить список, в каком городе какие знаки используются!

— Так, — с одобрительным любопытством произнес Эдвард, продолжая жевать, — ну а дальше?

— Дальше... наверное, убедить магистраты принять общую систему знаков, чтобы они везде означали одно и то же.

— Неплохо. Позволь только уточнить один момент.

— Какой?

— Как это сделать? Но не в теории, а практически, в жизни. Как?

Айк встряхнул головой и непонимающе уставился на отца.

— Ну... связаться с другими Свершителями... написать им.

— Дивно! И кто же отвезет эти письма?

— Вот это полная нелепость! — сердито заметил Айк. — Я читал, что до Исхода работала специальная служба, которая доставляла письма и даже разные вещи! Отчего ее не возродили?

— Полагаю, людей осталось не так много, чтобы была нужна такая служба. Может, когда-нибудь и возродят, — Эдвард допил молоко и встал, — но пока мы не можем отправить никакого письма. Ни один человек не согласится иметь с нами дела.

— А…

— А сами мы уехать тоже не можем. Такое путешествие — дело долгое и опасное. И у нас есть работа здесь.

Тут Айк не нашел, что сказать. Но сдаваться так просто было не в его характере.

— Ты ведь не запретишь мне заняться этим? — спросил он. — Хотя бы попытаться найти выход.

— Запретить? Я? Упаси Всемогущий! — пожал плечами Эдвард. — Кто я такой, чтобы запрещать кому-то пытаться сделать наш мир лучше?

В последних словах прозвучала такая откровенная издевка, что Айка передернуло.

— Ты же знаешь правила, — произнес Эдвард уже обычным, спокойным тоном, — сделал работу — и распоряжайся своим временем, как хочешь. А теперь позволь, я тоже распоряжусь своим так, как хочу.