«Разве?!» — ответили ему полные укора взгляды собак.

— Могло-могло, — тихонько прошептал Айк и погладил их по головам.

Хотелось пристроиться тут же, на соломе, и поспать пару часов. Но прежде надо кое-что сделать. Выпить воды, поесть, накормить собак, уложить девчонок... а там уж и отдыхать можно. Да — и Эйвор, надо дождаться его!

За брата Айк не тревожился — он мог пройти по лесу с закрытыми глазами. Но наотрез отказывался делать это без старшего и не объяснял почему. Айка сильно удивило, что Эйвор согласился проводить их новых знакомых. Видно, они ему тоже здорово понравились.

Прохладный ночной ветерок заставил поежиться. Разгоряченное тело остывало, и во влажной рубашке становилось неуютно. Айк тихонько, чтобы не разбудить сестер, поднялся на крыльцо. В передней скинул сапоги и бесшумно прошел в общую комнату.

В ней царил тот чудовищный беспорядок, какой только могут устроить трехлетние дети, хозяйничая целый день в одиночку. Айк поморщился, понимая, что просто не в состоянии сейчас убираться. Свернул налево, в кухню.

Здесь было ещё хуже, чем в комнате. Айк вздохнул, взял кувшин с ягодной водой и начал жадно пить.

И вдруг замер.

Что-то изменилось. Он почувствовал это сразу, как вошел, но усталость и боль заслонили все. Что-то такое... не чужое и не враждебное — да и как бы оно проскочило мимо собак? — но тревожное.

Айк вернулся в общую комнату. Огонь зажигать не стал — он с легкостью обходился без него. Постоял, прислушиваясь. Но услышал лишь негромкий шум леса за толстыми бревенчатыми стенами.

Медленно вдохнул и выдохнул. Отсыревшее дерево, ветхая ткань, козьи шкуры, дым от камина. Застарелые запахи людей и пищи — родные, безопасные. Их не замечаешь, в них привычно расслабляешься и чувствуешь себя дома.

Айк снова втянул воздух носом... да, вот оно! Этот запах он не перепутал бы ни с чем и никогда в жизни.

В груди сгустилась тяжесть. Чтобы убедиться, Айк выскользнул в переднюю и пощупал висевшую на крюках одежду. Пальцы сразу наткнулись на тяжёлую, плотную ткань знакомого плаща.

— Всемогущий! — чуть слышно простонал он. — Только не это!

Чёрный плащ с жёлтой вышивкой — перекрещенные меч и кнут — принадлежал отцу Айка, Эдварду Райни.

2. 2

Что-то тяжелое шлепнулось Айку на ноги, и тонкий голосок пропищал:

— Айк, помоги! А-а-а!

— Ябеда! Вот тебе!

Ноги придавило еще сильнее, и Айк приподнял голову с подушки.

— Всемогущий, что ж такое…

В ответ — звук смачной плюхи и громкий рев. Айк с трудом сел и протер руками глаза. По ощущениям, он не проспал и десяти минут, но сквозь частый переплет окна лился яркий свет — значит, солнце уже поднялось над лесом.

Эйвор на соседней кровати пошевелился и со стоном накрыл голову подушкой.

— Тихо, тихо, — пробормотал Айк, — что случилось?

В ногах, скорчившись, точно два зверька, сидели Мэйди и Лурдес. Жесткие черные волосы торчат во все стороны, поцарапанные коленки еле прикрыты драными ночнушками. Смуглое, широкоскулое личико Лу залито слезами.

— Она... она взяла мое платье! — Мэйди захлебывалась словами от злости. — Она…

Лурдес пыталась возразить, но рыдания мешали ей выговорить хоть слово. Она обеими руками вцепилась в скрытую одеялом ногу Айка.

— А что такого-то? У вас же одинаковые платья, — зевая, поинтересовался он. — Ну хватит, Лу, не плачь!

— Не одинаковые! — прошипела Мэйди. Темные глаза ее сверкали. — Мое с бахромой, я сама сделала, а она…

— Ж...жа-а-адина! — прорыдала Лу, размазывая кулаками слезы.

Айк вздохнул и начал связывать в хвост пушистые, непокорные волосы.

Близняшкам было всего по три года, но драться они, кажется, начали еще в колыбели. Каждый день дом оглашался ревом и звуками потасовок. Коренастые, крепенькие, как грибы-боровички, сестры друг другу спуску не давали. Но Лурдес была послабее характером и чаще прибегала к Айку за защитой, чем Мэйди.