Я провожу в здании полиции от силы полчаса, но тревога всё равно накатывает, сбивая и запутывая мою речь, когда я задаю уточняющие вопросы относительно своего положения. Особенно, когда я задаю самый главный вопрос:

– Скажите, обязательно ли мне жить здесь? Могу ли я, скажем, уехать в столицу, в любой крупный город?..

– Да, но в этом случае, вам необходимо отметиться в местном отделе. Данная процедура обязательна либо по каждому крупному перемещению, либо по месту регистрации раз в месяц.

– Я поняла, спасибо.

По крайней мере, мне не придётся уворачиваться от колких слов и пощёчин здесь, в моём родном городе. И хотя мне неизвестно, что ждёт в другом, я трачу последние деньги билет – куда хватает моих скудных финансов – и без сожаления покидаю малую родину.

И вовсе не специально, а по стечению обстоятельств, я схожу с поезда именно в том прибрежном городке, где теперь живёт Виталик.

У меня есть и его адрес, и номер телефона. Я знаю, где он работает. С кем живёт. Но последнее, чего я хочу, это обращаться за помощью к этому человеку. Да и не факт, что он захочет мне помогать… учитывая обстоятельства.

С чемоданом в обнимку иду до самой набережной и захожу в каждое заведение, коих тут немерено. Хоть сейчас и не сезон, но туризм развит достаточно хорошо, а значит, точки общепита работают круглогодично. А значит, существует вероятность, что на одной из таких точек для меня найдётся работёнка.

Я соглашусь на любую. Для начала. Будь то поломойкой или посудомойкой, для меня не важно. Работать по специальности я всё равно больше никогда не смогу, а заработать себе на жильё и на еду просто необходимо.

Но когда в каждом новом месте я получаю отказ, руки постепенно опускаются. А на город опускаются сумерки.

Я ухожу от набережной. Ближе к центру. Возможно, здесь отыщутся хоть какие варианты. Захожу подряд во все двери. Уже без разбора. На грани отчаяния.

От усталости и голода кружится голова. Истоптанные ноги в неудобных полуботинках гудят от боли, а руки – от тяжести старого чемодана.

Останавливаюсь у лавки в каком-то сквере. Пальмы жизнерадостно покачивают на ветру зелёными лапами, отбрасывая на газон причудливые тени.

Сажусь, вытягивая ноги. Кажется, сейчас самое время расплакаться и признать поражение. У меня нет денег. У меня нет дома. У меня нет никого.

Кроме Виталика, – услужливо подсказывает внутренний голос. Но от этого хочется плакать ещё сильнее. Иногда лучше на панель, чем просить помощи у кого-то. Но выбора у меня нет. Это конец.

Нехотя поднимаюсь и беру в руки чемодан. Поворачиваюсь и застываю.

Передо мной стоит маленькая девочка и внимательно смотрит на меня.

– Здравствуйте, – вежливо говорит она. – А кем ты работаешь?

– Медсестрой, – от неожиданности выпаливаю в ответ.

– В больнице?

– В детском саду.

– Жалко, – горестно вздыхает малышка.

– Почему жалко? Тебе нужно попасть в больницу?

– Нет. Я думала, ты работаешь с моим папой и отведёшь меня к нему.

Я напрягаюсь.

– Ты потерялась? Как тебя зовут?

– Меня зовут Ксюша, и я ищу папу, – отвечает она. – А тебя как зовут? Мне папа не разрешает разговаривать с незнакомыми людьми.

Славная и умная малышка. В дорогой одежде. Ухоженная.

Это плохо. Очень-очень плохо. Первый попавшийся патруль, и мне конец. Настоящий, а не тот, который я нафантазировала пять минут назад.

Но девочка смотрит выжидательно, а вокруг ни души. Я же не могу бросить такую кроху одну в центре города в вечернее время?

– Меня Аня зовут. – отвечаю ей и снова спрашиваю: – Ксюша, ты потерялась?

– Нет. Я гуляла с Галей во-о-о-он там, – крохотный пальчик показывает куда-то в сторону. – А во-о-о-он там работает мой папа.