– Сейчас он молодец, но что будет потом?

– Потом, может и не быть! По крайней мере, для Роглуара, если его дырявую как решето атмосферу не подлатать. То, что Таймар встретился с Китэрией – большая удача. Она расшатает засидевшихся работничков Каовельи и повлияет на одного из самых значимых людей империи. Я очень надеюсь, что наглядным примером, она даст понять Таймару насколько ценна её раса. Если указ о том, что этэри священны пойдёт сверху, то жрецам будет нечего бояться и они выйдут, наконец, в мир.

– А если такого указа не последует?

– Я постараюсь создать обстановку, которая сподвигнет Маелрахов, написать подобное постановление.

– Но лилулай страдает тут.

– Что значит жизнь одной маленькой пчёлки в целом улье? – равнодушно отозвался Вольгер.

– Никогда раньше не замечал за тобой такого цинизма, – разочарованно проговорил Огайра. – А теперь ты с лёгкостью жертвуешь своими учениками и этэри из Валамара. Кто будет следующим?

– Привыкай, мой сентиментальный друг, шутки кончились, и я больше не буду изображать старого доброго милашку Грута. Ты обучился всему, чему мог, пора бы уже стать мне помощником. Настало время войти в настоящую игру.

– То есть чувствовать в войне с твоей сестрой?

– Ой, это побочное развлечение, – махнул он сверкающей самоцветами рукой.

– Я доверял тебе, а ты всё это время прикидывался непойми кем, врал мне!

– Конечно, ведь я непревзойдённый обманщик. Согласись, я делал это мастерски.

– Вольгер! Прекрати, пожалуйста, паясничать, – хватаясь за голову взвыл Огайра, не выдержав разгрома собственных иллюзий, как по поводу друзей, так и по поводу врагов.

– Как знаешь, – серьёзно заявил Грут, сменив смешливое выражение глаз на колючее. – Вот тебе первое задание. Всюду следовать за Таймаром, помогать ему в его начинаниях, обучать магии, не пускать в пекло без нужды… Он, знаешь ли, ещё молод и бывает порой горяч.

– Ну, уж нет! – завопил Огайра. – Я сыт по горло твоими планами и стратегиями. Я даже не знаю теперь, были ли они благом для людей и прочих народов, населяющих нашу Пирамиду. Я уже ничего не знаю! Ни-че-го! – маг кричал на учителя, махал руками лишь бы позорно не расплакаться от отчаяния и потерянности.

Прежде, когда он чувствовал себя заблудившимся в жизненных дебрях, он шёл к учителю, теперь же податься Огайре было некуда. Он стоял один на перепутье, где десятки дорог, сойдясь в эту минуту в одну точку, ждали его стоп. Какую из них выбрать? Как понять, кто ты и чего хотят от тебя Боги? Как узреть, что за сила тебя ведёт?

Вольгер всегда твердил ему, что у силы нет знака, она ни тёмная, ни светлая – она просто сила, в разные цвета её окрашивает маг или же человек. Впервые за многие годы Огайра не знал, как окрасить в свою силу, куда пустить поток маны, что бурлила в его венах и сколько ещё ошибок он наделает, сколько хороших, чистых существ подставит под удар, прежде чем поймёт свой путь?

Вольгер внимательно следил за обрушивающимися иллюзиями бывшего «птенца». Он думал в этот миг о чём-то своём, но Огайра догадывался, что все его мысли сводились к одной – будет ли маг помогать ему, продолжит ли играть не его стороне?

Мог ли великий кукловод Вольгер Грут заранее просчитать все реакции ученика, маг не знал, но полагал, что мог, и оттого ненавидел его сейчас ещё больше, потому как сам он был лишён такой способности. Огайра даже не был уверен в том, что он избежит участи наставника.

Грут, словно бы прочитав эти ярковыступающие на лице мага мысли, вдруг погрустнел, с состраданием глянул на него и, развернувшись, пошёл прочь, прямо сквозь стену, которая растворилась сразу же после того, как за нею скрылся его друг. Вольгер пропал, оставив Огайру наедине со своей дилеммой и тогда, маг не выдержал и всё же пустил скупую слезу.