– Этого не может быть, – проговорил он.

– Может-может, – уверил его Грут. – Это дела минувших дней, я тебе сейчас ещё кое-что покажу.

Он небрежно махнул рукой, и картинка смазалась как масляные разводы, а потом на её месте народилась новая. Лилулай и Таймар в повозке, на улице ночь, сквозь прорехи на тенте в их тарантас проникает лунный свет, вычерчивая сведённое мукой лицо князя и блаженное с приоткрытыми губами личико Китэрии. Этэри жмётся к широкой груди воина, а тот гладит её волосы и осторожно касается губами виска.

– Истан говорил мне, что он не тронул её, что она девственница.

– Это так, – подтвердил Грут. – Такой выдержке можно только позавидовать. Правда она иссушает князя и меня начинает это пугать.

Вольгер раздражился, стёр и эту картинку, и на её место пришла новая. Таймар и лилулай сидят на его плаще, любуются сиянием Ледяного омута.

– Это тоже уже прошло, – махнул рукой Грут, – поищем настоящее.

Он сосредоточился, с минуту напряжённо искал что-то невидимое Огайре, а найдя, ухватил как ниточку клубка и, размотав, бросил в чашу. Та запенилась, забурлила и показала молодых людей, гуляющих по городу в сопровождении знакомой Огайре троицы княжеских солдат.

– Что они делают, гуляют?

– Не совсем, – покачал рукой Грут. – По началу-то конечно, Таймар хотел своей драгоценной этэри сделать подарок – показать город во всей красе, но лилулай не может просто наслаждаться видами, когда кругом повреждения и аномалии. Она ведёт его в одно примерзкое место. Признаться, я туда по доброй воле не пошёл бы, дрянной квартал и воняет дико. Но лилулай есть лилулай – как учует несовершенство в системе, как встанет на след, так её уже не остановить.

Огайра напряжённо потёр рукой затылок, вздохнул, устало облокотился о скалистую стену.

– Тебе всё ещё кажется, что она в беде?

– Нет, не кажется, но…

– Что, «но»? Она лилулай, она делает свою работу, что ещё?! – вспылил Грут.

– Но она делает её не в том круге! Она пленница.

– Ой, ладно, сказал маг, который тоже живёт не в том круге.

– И очень страдает от этого, – напомнил он забывчивому учителю.

– А она как видишь, не очень страдает. – Грут показал, на чашу где отображалась бурная жизнь маленькой этэри. – Огайра, она на своём месте, разве же ты не видишь? Этэри Каовельи уже несколько десятилетий не выходили из своей долины. Они перестали делать работу, которую от них ждут. Сколько ещё земель, должно погибнуть, чтобы они увидели, наконец – прятаться за границей леса преступление. Да Роглуарцы варвары и опасны для этих созданий, да многие из лилулай и ткачей пострадали, после жестокой демонической бойни, когда вышли из долины чтобы найти и устранить разломы в пространстве, но это не повод бросать свой круг. Китэрия вытащит этих затворников из их раковины. Сейчас она проделывает их работу, разъезжая по Дей-Айраку с самым опасным человеком империи. Если даже её пример не вдохновит их, то я уже и не знаю что ещё делать!

– Так это всё твоя работа?! – осенило вдруг Огайру. – Это ты столкнул Таймара с лилулай?

– Нет, конечно! – возмутился кей. – Мне казалось с Таймаром в Валамаре быт ты. Не скажешь, кстати, как так вышло, что он остался один?

– Я совершил глупость, и всю жизнь буду винить себя, – стушевался маг.– Но постараюсь исправить ошибку. Я предотвращу пророчество.

– Хочешь его убить? – насмешливо спросил Грут.

– Хочу, – тихо и не слишком уверенно сказал маг. – Он, чудовище и представляет угрозу.

– Пока что я вижу довольно смышлёного человека, который заботиться о своём доме, налаживая контакт с самой этэри Валамара. Заметь, она помогает ему добровольно.