«Что? Какие колени?! — Я вскочил на ноги, будто мне за шиворот жару насыпали... — Твою дивизию! Неужто уснул? Или успел опомниться?»

Помотал головой, проморгался и замер… Не скажу на каком расстоянии, но не слишком далеко, коль сумел разглядеть — мелькнула быстрая тень. Словно кто-то перебежал с места на место, низко пригибаясь к земле.

— Что случилось, Петро?

— Там кто-то есть… — я указал рукой направление.

— Зверь, наверное… — рассудительно произнес Тарас. Кажется, погруженный в размышления, моей попытки уснуть на посту он не засек. — Человек не дал бы себя заметить. Ты глаза не напрягай… В ночи, да с усталости, всякое привидится. Просто слушай.

— Может, волки?

— Это вряд ли… Ветер изменчивый, то в степь, то из степи — кони давно бы учуяли и тревогу подняли. Скорее всего, корсак балует. Они страсть, какие прожорливые... И трусливые. Запах мяса манит, а подойти ближе — страшно. Вот и мечется поодаль…

И тотчас, как бы подтверждая слова парня, в степи обижено и возмущенно затявкала степная лисица.

* * *

Утро пришло вместе с туманом… Густым и белым, словно на мир разом опрокинулись все обещанные праведникам молочные реки. Хорошо, хоть кисельные берега за ними не последовали. Аэрозольная взвесь и та отказывалась держаться в воздухе, оседая на все с чем туман соприкасался. В том числе и на людей…

Так что нравится это Полупуду или нет, а я все-таки искупался не дожидаясь окончательной победы солнечного дня над ночными страхами…

Специфическое, надо сказать, умывание получилось. Почти дословно по присказке: «Не мытьем, так катаньем…»

Когда почувствовал, что одежда промокла насквозь, отошел чуть в сторону, разделся, лег и покатался по росистой траве. Не хуже, чем с ушата окатило. Вместо мочалки подошел жмут молодых побегов полыни, ромашки и мяты. Растирался пока травы не истрепались в труху, а я не согрелся.

Вот только одежда, как не отжимай и не выкручивай, оставалась влажной. Или — становилась… Зато больше не стояла колом от задубевшего пота и зябкой прохладой бодрила лучше чашки горячего кофе, опрокинутого в постель. Шутка…

Правда, только меня одного. Все остальные продолжали безмятежно спать.

Напарник мой, Тарас, тоже. Сперва парень упирался, мол не дело одному в дозоре стоять, но под самое утро сдался. Не железный. И в отличие от меня, сюда попал не с балкона городской квартиры, а прошагав связанным в обозе пленников аж из-под… как его там? В общем, издалека. Отсюда не видно.

Даже скотина притомилась, хотя им-то, насколько подсказывает мой деревенский опыт, полагается подниматься с восходом солнца… Так нет же — дрыхнут и хвостом не шевельнут. Хотя, с какой стати? Петухи не горланят, не жарко… и мухи не кусаются. А замычишь — тут же хозяйки набегут. Кого доить, а кого и в ярмо…

Сонное царство, одним словом.

Да пусть спят себе, не жалко. Мое дело, как у упомянутого петуха на подворье — вовремя прокукарекать, а там пусть хоть и не рассветает. Было приказано поднять отца-командира до общей побудки, вот и исполняй, все прочее — его забота…

Примерно ориентируясь по обозу, я пошел искать Полупуда, рассчитывая, что казак не сменил лежку и спит на там, где я его оставил. Увы, Василия на прежнем месте не оказалось… Почва попалась тут слишком твердая и кочковатая, или какая иная причина образовалась — не суть. Важно другое: где мне теперь запорожца искать, если видимость нулевая? Вытянутая рука и то норовит спрятаться.

Впрочем… Не знаю, положено так, или здешняя природа чудит, но внизу молочная пелена заметно истончалась, становясь почти прозрачной. И этот зазор, с момента моего утреннего туалета, заметно увеличился. Поднявшись уже почти до уровня колен. Поэтому, я опустился на четвереньки и стал оглядываться по сторонам, надеясь, что Полупуд отошел не слишком далеко, и я сумею его высмотреть.