Вот это мерзкое слово «милочка», причём второй раз за день, несправедливые обвинения, обидные слова мадам Вшицкой, проваленное собеседование – всё свилось в толстый канат, который терся-терся, перетёрся и лопнул. И отдача получилась ужасная… В общем, даже без магии можно устроить такое, что и магам не снилось.

Два часа спустя я вполне осознала, что свой вопрос - ехать домой или нет - я уже решила. И потому с опухшим от слёз лицом собирала вещи. Что делал хозмаг – не знаю. Отмывался, наверное. После такого скандала, в котором вылились и напряжение последнего года, и разочарование сегодняшнего дня, и страх за отца и свое будущее, в общежитии меня никто бы не оставил, а значит, ехать мне завтра утром в Ратию…

Да и хорошо! Семья - самое важное, что есть у человека в жизни! Работа придёт и уйдёт, а отец - это навсегда. Я уже проревелась, успокоилась и теперь набрала Лару, чтобы рассказать о своих неприятностях. Она сбросила вызов и вскоре пришло сообщение: "Занята страшно. Ответить не могу. Напиши какие новости?"

Вот ведь! Даже поговорить не с кем!

С отцом в таком виде я решила не разговаривать - не хочу расстраивать. Вот приеду домой и тогда всё объясню, а чтобы встречал меня завтра на вокзале - просто написала сообщение. И, раз уж с подругой поговорить не удалось, стала писать и ей: "Лара! Она мне отказала! Я без работы, без жилья – поругалась с хозмагом. Взяла билеты на завтрашний монорельс до Ратии. Что дальше – не знаю".

Ещё вчера вечером я рассказывала ей по комму о работе в общаге и мандраже перед собеседованием. Она бодро, как всегда, командовала:

- Не трусь, ребёнок! Ты лучшая на курсе! Верю в тебя и твой успех! Буду завтра весь день держать кулачки.

Я в себя верила даже больше, чем Лара, и всё равно волновалась. Но в том, как сел её голос на последней фразе, я догадалась, что и она на нервах.

Через долгие полчаса, заполненные распихиванием вещей по сумкам, хождением из угла в угол, бездумным перекладыванием бумаг на рабочем столе и злыми внутренними монологами с хозмагом и Вшицкой, Лара ответила: "И правильно!"

«Но куда возвращаться? Не к мачехе же?» - Лара знала всё, и потому пояснять ничего не приходилось.

«Поживёшь у меня, потом увидим».

Ратия хоть и была мне родиной, но мысль о возвращении радости не вызывала. Мамы давно нет, отец под каблуком у мачехи, и она контролирует всё — от и до: и его самого, и компанию, и дом. Да, даже дом, ведь он был когда-то нашим – папиным, маминым и моим, - а теперь даже не знаю чей, потому что мало в нём осталось от того, что я сохранила в своих детских воспоминаниях.

Остановиться у Лары? Очень неплохой вариант, учитывая как раз последнее - дом, который я не считала своим. Хорошо, есть где жить. А на что? В Ратии женщине найти работу непросто, не то что здесь. А что мадам Вшицкая говорила про компанию матери… Я устроюсь туда!

Раньше там главным человеком был отец и многое решала мама благодаря своему эмпатическому дару - она невероятным образом предчувствовала, что будет пользоваться спросом, а что нет. А сейчас там заправляет мачеха, и, судя по всему, дела идут не очень хорошо. Ну что же... Я устроюсь туда на работу. Правда, ещё не знаю как, но устроюсь. Заодно разберусь, что происходит.

Взглянула на комм – отец так и не прочитал моё сообщение. Не заметил? Может, всё же позвонить ему?

Глянула на себя в зеркало. Мда, лицо всё ещё припухшее и глаза красноватые, но хотя бы веки уже не такие тяжелые, и пятна с лица ушли. Выключила верхний свет, оставив только настольную лампу - не так заметны следы слёз. Набрала отца. Долго-долго держала руку перед собой, чтобы при включении он меня увидел. Рука уже затекла, а соединения всё не было.