Я часто-часто заморгала и глянула на отца. На его лице было умиление, и я поджала губы сдерживаясь.

- Спасибо, - сказала тихо, рассматривая прозрачный бульон и вдыхая аппетитный аромат. - Это мой любимый.

- Я знал! - торжественно и радостно воскликнул отец.

Я подняла на него благодарный взгляд и заметила, что мачеха отвернулась. Что это она?

Если первое блюдо порадовало меня вкусом детства, то второе заинтриговало - что-то мясное и невероятно ароматное. Я только прожевала первый кусочек и хотела восхититься, как в гостиную ввалился, по-другому это явление не назовёшь, мужчина. Скорее, парень.

Не сразу, но я узнала его.

Не потому, что лицо знакомое. Лицо как раз знакомым было мало, на улице встретила бы – не узнала, настолько он стал другим. Просто я ожидала его здесь увидеть. Его и его брата. Но пока явился только этот - младший. Младший сын мачехи.

Илья уже что-то жевал, и это точно был не ужин. Челюсти двигались так, будто во рту было что-то большое и вязкое, липнущее к зубам, чему бедняга сопротивлялся изо всех сил, вон, даже желваки выпирали.

Чмокнув Валенту в щеку, отсалютовав отцу, он свалился на стул и, не прекращая двигать челюстями, с нахальной улыбкой остановил взгляд на мне.

- О, Золушка! Привет!

Он встал и, быстро обогнув стол, приобнял меня и тоже чмокнул в щёку. И подмигнул. Меня бросило в краску, и я отвела взгляд.

- Илья, прошу тебя, - голос мачехи показался вкрадчивым и угрожающим.

- Хорошо, хорошо, - он растопырил перед собой ладони и вернулся на своё место, - молчу, сижу, ем.

И с той же наглой и кривой улыбкой забросил себе в рот какой-то кусок с ближайшей тарелки. Он снова уставился на меня, всё так же двигая челюстями.

Что за отвратительные манеры? Очень похоже на Матвея Куражко. Это, может, новая мода, о которой я не знаю?

Такие взгляды раздражали меня и... вызывали неуверенность. Сразу хотелось поправить одежду и волосы, а лучше убежать. Обычно я так и делала – сбегала под благовидным предлогом.

Но сейчас я не могла себе этого позволить - не сбежишь ведь с ужина в кругу как бы семьи. Придётся терпеть наглую жующую рожу и справляться с нарастающим раздражением.

Да ещё и это прозвище... Бывает же такое, скажешь что-то в детстве, а тебе потом это всю жизнь вспоминают.

Отец воодушевленно толковал о том, как идут дела в "Волшебстве...", причём все рассказы были о забавных случаях, вроде того, как поскользнулся и упал на лестнице спешивший курьер или как зависли все настольные коммы из-за внезапной вспышки магии у нового сотрудника.

В этом месте я напряглась, потому что папа всегда в подобные моменты задавал один и тот же вопрос, на который у меня не было радостного для него ответа.

Но тут мачеха, проявляя себя воспитанной хозяйкой и заботливой мамочкой хоть и не к месту, но очень вовремя, вклинилась с вопросами о том, как я добралась, как мне родной город, где я остановилась. Я медленно ела и ещё медленнее отвечала на вопросы, тщательно подбирая слова. Как знать, чем они могут для меня обернуться?

Также тщательно старалась не смотреть на одного конкретного парня, что продолжал нагло пялиться на меня, закидывая в свой и так заполненный жвачкой рот то маринованную оливку, то скатанный из хлеба шарик.

Когда отец после смерти мамы снова женился, я уже почти год училась в средней школе. И не просто так, а в Средней Школе леди Ди. Далеко не каждая девочка удостаивалась такой чести, и мне положено было гордиться тем, что уж мне-то её оказали. Школа была уютная и, в общем, хорошая, мне там было неплохо. Вот только она была закрытого типа.