Грув сожрал почти все запасы – полбуханки хлеба, вяленое мясо, даже пару яблок, купленных за красоту. Не побрезговал и зеленью, которую Сенно припас для жены и дочек.

– Но я всё равно взял своё, – в темноте оскаленные зубы Грува блеснули, как полированный металл.

Как нечто, зажатое в его руке.

Монета, золотая десятка. У Сенно по спине пробежал холодок. Что-то было не так! Нет, Груву не позволили ограбить ведьму. Ему словно позволяли делать вообще всё, что он хочет. Зачем? В голову пришла только та старая присказка: «первый прощается, второй не замечается, третий не считается». Может, потому простили три греха – оскорбление, глупость и воровство?

– Придурок, – повторил он в очередной раз. – Во что ты нас втравил?

– Ни во что! До утра не заметит. А утром… она же пообещала тебе крылья для копыт. Вот и удерём.

– Удрать от ведьмы с помощью её же подарка? – хмыкнул Сенно. – Забудь. Ничего она мне не дала.

– А ещё меня называешь придурком, – зло сказал Грув. – Столько пахали, ещё и заплатили ей – чтоб уйти ни с чем?

Он мог возмущаться ещё долго, но снова полез в сумку, достал старый, грязный, давно закаменевший сухарь и начал грызть жадно, как голодный зверь.

Сенно думал, что сказать ведьме, когда она придёт за своим, и как объяснить, что он не хотел доводить до такого. Думал, что ещё он может ей предложить, и как теперь извиняться. А хотя, почему он должен извиняться, если виноват Грув?

И надо ли, если Груву всё прощают?

– Расскажи, – попросил вдруг охранник. – Ты же ездил тут с другими, до меня. Тоже вот это всё?.. – Грув неопределённо махнул рукой на заросли, странно тихие. Даже в темноте они были словно налиты неестественным мягким полусветом, который не увидеть глазами, но который слепит, если долго смотреть.

– Нормально ездил, – Сенно вдруг понял, что совсем этого не помнит. Удивился. Память всегда была хорошей – без этого в его деле никак.

А потом в голове защёлкали счёты. Если он уже ездил тут, до Грува, этот раз точно не третий. Значит, он должен был встретить ведьму давным-давно.

– Как звали твоего тогдашнего охранника? – Грув отвлёк его от попыток вспомнить.

– Торм… Кажется, Торм. Лет пять с ним ездили.

– А до него кто и сколько?

– До него… – Сенно задумался. В памяти всплывали имена и частично лица – бородатая морда, нежные как у девицы щёки… Похоже, один из охранников был совсем мальчишкой, и зачем брать такого?.. – Нунтах по прозвищу Медведь и Ло инн-Отри.

– Пни-Отри… Южанин. Горазд же ты охранников менять. И что с ними всеми стало? Хотя не отвечай, сам догадаюсь. Бросил на съедение ведьме, как меня.

Сенно онемел от такой наглости. С губ почти слетело: «ты же сам захотел остаться!» Но вместо этого он прорычал:

– Торма разбойнички на тракте завалили! – и добавил, даже не думая: – Нунтах женился на принцессе… А инн-Отри укусил оборотень и потом прибила королевская стража.

Грув уставился на него.

– Это больше на байки похоже, чем на правду. Обо мне так же будешь рассказывать?

– Просто не надо быть идиотом! – Сенно, наконец высказал, что думал. Почему-то легче от этого не стало. – Ещё скажи, что мало тебя ценю, что работа тяжёлая. Я сам был охранником! В моё время и разбойники были не как нынешние… один Шаграз Ухорез чего стоил! Мой хозяин, чтоб ему сдохнуть четыре раза, с ним за проезд по тракту моим ухом расплатился!..

– Шаграз Ухорез? – повторил Грув. – Да это же было лет сто назад! А у тебя оба уха на месте! Врёшь ты всё!.. Или не врёшь…

Сенно молчал. Он отчётливо помнил жуткую боль, кровь, которая никак не останавливалась, злое и испуганное лицо хозяина обоза, когда раненый охранник… Но сразу за этим память снова отказала, и торговец испытал облегчение. Скорее всего, просто перепутал. Да и Ухорез был не один – парочка лиходеев взяла себе известное имя, желая внушать страх.