Правда, прежде чем соглашаться выходить за него замуж, стоило кое-что ему рассказать. Это — финальная и самая главная проверка. От меня сбегали из религиозных убеждений, из страха, даже просто из нежелания менять свой привычный, нормальный мир на то безумие, которое само мое существование привносило в реальность. Словом... надо было рассказать о том, кто я такая.

И я рассказала. Не вдаваясь в особенные подробности, просто вкратце поведала историю своей жизни, продемонстрировала в доказательство кое-какие способности. Все как обычно. И Лешка... не убежал. И точно не испугался. Он глубоко задумался, слегка отстранившись от меня. Я терпеливо ждала.

— Слушай, — проговорил он наконец, — я одного не понял. Сколько же тебе лет на самом деле?

Я сообщила.

Лешка изумленно потряс головой.

— Триста... триста с лишним! Это же... это... так ты же — старше моей мамы! — вот теперь он смотрел на меня почти с ужасом.

— Хм... да, пожалуй. То есть наверняка. Если считать в годах. Но у нас другие представления о возрасте. И вообще...

— То есть ты помнишь... ну, Брежнева, Сталина? Ты... да ты царя, наверное, помнишь?!

— Ага. Вообще-то не одного. Да в общем — какая разница? Это же все равно я. И мы можем пожениться.

Я никак не могла взять в толк, что его смущает.

Честно говоря, вот никогда я не пойму всех этих человеческих заморочек с возрастом. В паре всегда кто-то старше, а кто-то младше. Ну потому что мы же не выбираем, когда нам родиться, верно? Ну и что теперь, если кто-то поспешил или опоздал?

Вот, например, как быть, если, скажем, парню — лет 20, а мне — 200 (ладно, ладно, это для примера. Вовсе я не моложусь!). Казалось бы, я старше преизрядно и он мне вовсе не пара. А с другой стороны...

Например, в нашем роду все живут по три жизни. И мы сохраняем свое тело, возраст и память. А люди — не сохраняют. И сколько жизней кому назначено — никто не знает на самом деле. Человек рождается столько раз, сколько понадобится, чтобы выполнить что-то, что нужно от него миру или создателю. Кто-то в одну жизнь уложится, кому-то двадцати не хватит. Выбрал человек не ту дорогу на развилке — все, пиши пропало, так и живет чужой жизнью, пока не приведется все сначала начать. Память тела уходит, но остается память души, и мудрые души, начиная с чистого листа, не повторяют прежних ошибок. Хотя есть и те, кто бесконечно ходит по одним и тем же граблям, снова и снова. Да, впрочем, и задачи у всех разные, простые и сложные...

Так вот и выходит, что иной раз встретишь человека — вроде бы и младше он тебя на годы или десятилетия, а душа его старше на много столетий и много жизней. И все равно никогда ты не узнаешь этого наверняка.

Так что возраст — понятие очень-очень относительное. Просто нет в нем вообще почти никакого смысла. По крайней мере, не тот, что вкладывают в него обыкновенно люди.

К слову, я в своем роду считаюсь... хм, не совсем совершеннолетней. И от возраста это никак не зависит. Просто я еще не умирала ни разу.

Но, как бы там ни было, в глазах людей возраст часто действительно много значит. Иногда разница в какой-то десяток лет может показаться кому-то фатальной. Что уж говорить о моих сотнях...

Лешка тяжело вздохнул.

— Ну... понимаешь... — он опустил глаза. — Ведьма там, Баба Яга, вот это все — это ничего, это бывает. Но вот то, что ты старше моей мамы и Брежнева помнишь — это... ну нет, я как-то не готов...

Он беспомощно поднял на меня глаза, и я все поняла.

*

— Ну, знаешь, — Жюли смотрела на меня с осуждением, — вот об этом lavette[1] бы я точно не стала жалеть. И об этом baiseur[2]... как его, Максе? На кой тебе сдались эти неудачники?