Над поляной повисло молчание. Взгляды Ларисы и Макса метались от парочки ко мне. Лешка, напротив, уткнулся взглядом в землю. А у меня, честно говоря, от изумления открылся рот. Потому что до этого момента мне на самом деле просто не приходило в голову, что у угрюмого Константина может быть девушка.

— Выбралась все-таки? — непривычно ласково спросил наконец Константин. И по голосу было слышно, что он улыбается.

— Только на пару дней, — девушка слегка отстранилась. — Я же знаю, что тебя все равно надолго не отвлечешь, если ты занят своими исследованиями. Нашли уже что-нибудь?

— Да! — с энтузиазмом воскликнул Константин. — Представляешь...

Девушка не дала ему договорить, положив ладошку на его губы, а затем взглядом указала на нас.

— Ах да, — аспирант, похоже, только что вспомнил о нашем существовании. — Это Алина, — сообщил он нам. — Она поживет в нашем лагере пару дней.

— А она тоже будет копать? — кисло спросила Лариса. Константин приподнял брови.

— Нет. Алина — моя девушка, — сообщил он уже очевидное. — Она просто составит нам компанию... на некоторое время.

— Надеюсь, он не собирается селить ее в нашей палатке, — будто бы про себя, но так, чтобы все услышали, пробормотала Лариса.

— Не собираюсь, — спокойно ответил Константин. — Алина остановится в моей палатке.

Взгляды Ларисы и Макса скрестились на мне. Я, в свою очередь, старалась смотреть куда угодно, только не на них, чувствуя, как мои щеки заливает предательская краска.

Алина с энтузиазмом присоединилась к нашему завтраку, и Константин воодушевленно рассказывал ей о наших находках. Все остальные почти не говорили, пытаясь переварить свалившуюся на нас информацию.

— Это будет настоящей сенсацией в научном мире! Я могу уже почти с уверенностью утверждать, что наша находка способна обосновать тему моей диссертации. Захоронение явно принадлежит воину высокого социального статуса, вождю, возможно, даже правителю, князю. Об этом говорит и надпись на ножнах кинжала. Часть знаков стерта, но мне удалось кое-что расшифровать. Ножны кинжала, похоже, именные, и первые буквы имени нашего воина — «како» и «аз»... Второе слово практически не читается, но можно интерпретировать начало как стилизованную «буки», «земля» или «зело»...

Я вздрогнула, осознав сказанное. Ох, кажется, я знаю, как при жизни звали нашего Гошу. Ну да, как раз в этих краях где-то он и правил. И мне это совсем, совсем не нравится... нет, «Гоша», конечно, не восстанет из мертвых, чтобы покарать святотатцев — не такой уж он был и бессмертный на самом деле. Но... непочтительность по отношению к его останкам теперь волновала меня куда больше. Вот ведь, а я еще и бедренными костями кидалась. Совсем нехорошо.

Нет, при жизни, конечно, Гоша был тем еще свинтусом. Но это все-таки не повод выставлять его останки в музее.

После завтрака Константин и Алина ушли в палатку и пару часов не появлялись. Мы тем временем убирались в лагере, собирали хворост для вечернего костра — словом, занимались обычными, ставшими уже привычными каждодневными делами.

Мы с Лешкой отправились мыть посуду. А когда мы, громыхая котелком и ложками, вернулись, то обнаружили, что на привычном бревнышке под деревом в полном одиночестве сидит, листая свой дневник практики и что-то в нем помечая, Лариса.

— А где Макс? — растерянно спросила я.

— Загорать на речку пошел, — буркнула Лариса, не отрываясь от тетрадки. — С этой... Алиной.

Ну ясно, Ларисе, обгоревшей в первый же день, становилось плохо при одной мысли о том, чтобы позагорать. Но...