Марина неестественной улыбкой отвечает на тихий шепот пацана: «Он с нами идёт, да?»

Я засовываю руки в карманы, вновь начиная злиться. Ну я ничего ей не сделал, чтобы она отмахивалась от меня, как от назойливой мухи, или бежала без оглядки! Мне наплевать, как это выглядит со стороны! Я не могу сейчас уехать!

Марина, видать, чувствует мой взрывоопасный настрой и мигом уступает, принимая правильное решение:

– Тим, Тео – это мой друг, я действительно пригласила его к нам. Надеюсь, ты не против, – пораженно добавляет Марина, видя, как кривится лицо сына: тот не успел вовремя отвернуться.

– Ясно, – вновь бурчит он.

– Ну раз все со всем согласны, я предлагаю зарулить в магазин, чтобы каждый выбрал то, что ему по вкусу.

«Чур мне коньяк!!!» – про себя выбираю я.

– Отлично, – подхватывает Марина, а меня убивает, что теперь не только она хочет мне голову проломить, но еще и ее малец настроен весьма недружелюбно. Да ему-то я что сделал?!

В магазине он топает с каменным лицом, от всего отказывается. Молчит. Молчит. И еще раз молчит. При большом желании еще и игнорирует, когда я к нему обращаюсь.

– А тебе сколько лет? – не удерживаюсь я от вопроса.

– Шесть, – роняет он, не глядя на меня. – Мам, мы все уже взяли?

Охуеть не встать! Шесть! Я искоса напряженно гляжу на Марину, но она делает вид, что не замечает.

Я понял, в кого пацан такой упрямый. И методы те же. Ну ничего. И не с такими справлялись.

– Да, можно идти. Ты уверен, что «Наполеон» не хочешь? – и тихонько добавляет мне на ухо: – Это его любимый торт.

– Не хочу, – бурчит парень.

– Берем, – чеканю я, мысленно радуясь, что хоть один рычаг давления и подкупа у меня уже есть. А то мороженое он не любит. Да и к маме кобелей, по ходу, тоже не подпускает. Ну тут молодец, че.

На кассе я подмечаю, как юнец пристально меня разглядывает, когда думает, что я не замечаю этого.

Удивлен. Шокирован. Недоволен. Еще и хмурится.

Ничего, мелкий, привыкай. Теперь будем часто видеться.

Подъезжаем к их дому.

– Проходим, – командует Марина после того, как с минуту шуршит содержимым сумки в поисках ключей.

Наверх топаем быстро. Марина – напряженно, я – нетерпеливо, пацан – опечаленно.

Свой увесистый пакет со вкусняшками, фруктами и колбасой я ставлю на пол. В руках Тима торт – Марина настояла. Сказала, она всегда просит сына помочь с продуктами. Даже когда ей легко.

Помню, меня мама в детстве тоже с этим кнокала.

Тим убегает к себе. Хотя… здесь двушка. Куда ему убегать?

– А как вы с мамой тут распределяете койко-места?

Да, я продолжаю напирать, а она как думала?! Я в шоке до сих пор!

– Мама спит в своей комнате, мы с Тимом – в зале, – Марина пожимает плечами, мол, что тут удивительного. – На раскладном диване.

– Не тесно вам тут втроем?

– Нормально нам, – сверкает глазами.

– Зато у меня места больше, – продолжаю я перечислять свои преимущества. – Дом новее, и район тебе понравится. А у ребенка будет отдельная комната.

– Ты о чем? – тихо выпадает она в осадок.

– Тебе со мной лучше будет, – гну я свою линию. – И на работу ездить удобнее.

– И даже ребенок тебя не пугает?

Эта едва слышная беседа как бальзам на душу. Когда Марина не грозится мне по башке врезать или по яйцам, а уточняет обычные вещи.

– Да хоть три, – ухмыляюсь я.

Губы ее дрогнули, глаза широко распахнулись. Наконец-то.

– Но то, что он всё-таки один, меня уже радует. Или… он не один?

– Один, – заявляет она уверенно.

Я встаю к Марине вплотную, отступать ей некуда, за спиной – стена.

Кладу ладонь ей на шею. Пальцами мягко поглаживаю нежную кожу.

– У него же наше гражданство?