– Ты! Стой! Куда намылилась? Я тебе сказал в машину сесть.

Твою ж! Начинается! Осмотрелась по сторонам – ни души. Кут, видать, на автобус пошел и уже уехал, ему в другую сторону. Черт. Я еще и на каблуках. Не высоких, но все же. Убежать не выйдет, без туфель не вариант, холодно. Да и куда бежать? В посадку?

Я обернулась и руки в карманы короткого пальто засунула.

– А я, может, с тобой на улице хочу постоять, воздухом подышать.

Ухмыльнулся самоуверенной улыбочкой. Мистер Неотразимость местного разлива. Может, когда-то давно, когда я еще не встретила Барского, вот эти все понты меня б поразили, и он показался бы симпатичным, но разве кто-то может сравниться с самим дьяволом? После него кто угодно ни о чем и не за чем.

Кто сказал, что лед обжигает не так сильно, как пламя?

– Ты что матери моей наговорила сегодня, лахудра рыжая? Что о себе возомнила? Ты ж обычная шлюшка. Ублюдка нагулянного приволокла и корчишь недотрогу.

Сам на меня идет и пиво свое из горла хлещет. Я медленно выдохнула. Надо как меня учили, надо другой тактикой совсем. Станция пустая совершенно, да и не станция это. Только поручень железный, лавка и табличка.

– Ну с кем-то недотрога, а с кем-то, может, и нет. Ты ж не пробовал…, – подмигнула и облизала губы кончиком языка. Облокотилась о поручень, голову вбок склонила.

Имя его не помню, Устинья Бычком называет. А отца его козлом. Приблизился, брови от непонимания свои белые нахмурил, в глазах похотливые огоньки заблестели.

– А ты попробовать предлагаешь?

– Может быть… я ж не знала, как твое внимание привлечь.

Мясистые губы растянула самодовольная ухмылочка. Затянулся сигаретой, и дым мне в лицо выпустил.

– Привлекла, – подошел вплотную и на меня пахнуло перегаром пива, сигарет и рыбы, – красивая сучка. А рыжая по-настоящему или крашеная?

– По-настоящему. Будешь хорошим мальчиком, сам убедишься, что рыжая я везде.

– Гы…гыгы, – заржал, поднес бутылку к губам, – я щас убеждаться буду, на капоте тебя разложу и посмотрю.

От страха засосало под ложечкой, и по телу прошел озноб. Он хоть и не выше меня, низкорослик, но очень сбитый. Мне с ним не справиться.

– Пить хочется, поделишься? А потом раскладывай, где угодно.

– Поделюсь.

– А сигареткой.

Полез в карман за пачкой, глаза уже не сверкают яростью, а горят мерзкой похотью. Если у меня ничего не выйдет, он меня тут и похоронит. Говорила мне Устя не ходить сегодня.

– Нет. Я твою хочу. Так эротичней.

Выхватила у него изо рта сигарету, поднесла к своим губам, он склонился чуть ниже, а я взяла из его рук второй рукой бутылку. И тут же резко вначале затушила сигарету ему об глаз, отбила о поручень горлышко бутылки и всадила ему в лицо, разодрала его так, что кровь захлестала ему на куртку и мне на пальто.

– Сукаааа, – взревел, но глаза открыть не может и ворочается, как медведь раненый. Я все же туфли скинула и побежала в лесополосу. Если бежать быстро, то, может, успею выскочить к перекрестку, там уже автобус ходит в деревню, а может, попутку поймаю.

– Сукааааа, найду – убью тварь. Убьюююю!

Орет, ревет, а я бегу что есть мочи вперед, через кусты и деревья. Господи! Что ж мне везет так, как утопленнице?  Жизни никакой нет!

На автобус не успела. Увидела, как он отъехал, оставляя за собой выхлопные газы. Скорчилась, сложилась пополам, пытаясь отдышаться. От быстрого бега бок заболел. Поймала попутку. Деда какого-то с бабкой остановила. Они груженные с дачи, но я примостилась сзади за пару сотен. Хорошо хоть темнеть начало, и они кровь на пальто не увидели.

К дому окольными путями пошла. Могли туда уже приехать за мной. Все знали, где живу. Не ошиблась, у двора черный внедорожник Быка стоит. Я под забором согнувшись пробежала и через лаз в сарай заскочила, упала в сено и глаза закрыла. Сквозь тонкие стены донесся чей-то голос, незнакомый.