19. Глава 19. Побежденная

Я собираю себя из мелких лоскутков. Сметаю по сусекам в мелкую кучку. Конечно, себя мне уже до конца не вернуть, я безвозвратно размазана, но… Хоть чуть-чуть осознать.

Понять, что я делаю.

Ощутить вкус.

Под щекой — горячее и мощное мужское бедро. У лица — грубая, широченная ладонь с сильными пальцами.

Ох, эти руки…

Внутри меня болезненно сводит абсолютно все.

И перед глазами снова плеть, раскраивающая воздух и спину незнакомого мне мальчишки по неведомому и бесконечно прекрасному лекалу.

Как же он хорош…

Кажется, он не оставил мне шанса с самого начала, когда с ноги вышиб дверь. Все что было дальше — как вырвал плеть, как ловко оглушил меня своим разводом, как выдрал на моих глазах Ива — на редкость везучего паршивца…

А может…

Я просто самообманывалась.

И шансов с самого начала не было, он просто позволял мне ломаться и что-то из себя строить. А сегодня — лимит его терпения кончился. И он сделал со мной то, что мог с самого начала сделать…

И как он это сделал… Снова и снова, как только мысли касаются этих воспоминаний — горло сводит сладким спазмом.

— Ты оклемалась? — грубовато роняет Алекс над моей головой.

Я поднимаю взгляд, и кажется — моего лица касаются не его глаза, а колючие, темные волны прибоя. Господи, какой же он… Бескрайний. Просто стой и смотри. С колен — отличный вид, между прочим. Черта с два я его уступлю.

— Да, я оклемалась, Господин.

Когда-то я зареклась говорить это слово. И называть так мужчину. И вот так, раболепно, измученно сидеть на коленях у его ног, и украдкой пробовать кончиком языка его ладонь.

Правда тогда я даже не подозревала, что Александр Козырь вообще существует. Вот такой вот весь резкий, жесткий, абсолютно невозможный, но такой реальный, что весь мир на его фоне просто мерк..

Не так и плохо сделать исключение для мужчины-исключения…

— Собирайся, — пальцы его проходятся по моему подбородку, как по горлу кошки, поощряюще — но требовательно, — в этом клоповнике мы задерживаться не будем.

Я поднимаюсь на ноги скорее на рефлексах, чем осознанно.

Слейвспейс — бесконечный кайф выполнять приказы Александра Козыря — делает все за меня. Я прохожусь по номеру, собирая свои девайсы обратно в сумку.

Касаюсь их, пальцами скольжу по кожаным рукояткам, по гибким хвостам и понимаю — все. Отказало. Уже не прет. Не отдается в груди моей глухая истома, не хочется не то что расписать спину Нижнего своего, да даже просто звучно разрезать воздух резким щелчком.

Будто разом закончились запасы силы и потребности.

Боль… Боль закончилась. Вот эта вот моя космическая, которая мешала дышать и не ненавидеть мир по утрам. Которую я и выпускала, всякий раз когда надевала шипастые туфли и шла снимать шкуры.

И стало так хорошо-хорошо, будто впервые за много лет встал на нужное место какой-то сустав, и все вдруг начало работать как надо.

— Все собрала? Тогда на выход, Летучая.

— Одну минуту, Господин, — впервые за много лет улыбка моя выходит не вызывающей, а кроткой.

Козырь приподнимает бровь, удивляясь моей задержке. А я — просто подхожу к урне в углу и топлю в ней сумку со всем своим арсеналом Госпожи.

Ни капли сожаления в душе не шевельнулось.

Что ж, я так и думала, что не шевельнется!

Поворачиваюсь к Алексу – и словно бабочка на булавку сама насаживаюсь грудью на его взгляд. Внимательный, цепкий, испытующий.

Он мог бы задать мне не один вопрос – уверена ли я? Действительно ли этого хочу? Не пожалею ли?

Но это вопросы для того, кто меня не чувствует. А он – просто протягивает руку ладонью ко мне, давая понять, что уходить без меня не собирается.