- И остальные студенты… я научил их как нужно говорить и кому-то это пригодилось. И еще одно… когда ночью идешь по тропинкам Тригорского, то по дорожкам движутся такие жидкие световые столбы. Они ведут себя очень целенаправленно… идешь по дорожке и видишь, что один отсекает тебя справа, другой слева, третий спереди. Но если свернешь на газончик, то они туда не сворачивают, двигаются исключительно по тропинкам. Сошел ты на травку и тебя перестают замечать… Их легко обогнать, уйти от них, потому что движутся они неспешно. И опять же – выйдешь за пределы парка и нет их, только в самом парке… Может это туман, может еще что и тогда не только я, но и студенты там собрались не совсем нормальные все, невротики…

- Ну зачем так психовать, Миша? Понятно же, что там не просто так, - качнула головой Раиса Яковлевна, - и жизнь намного сложнее, чем кучка невротиков в тумане. Да… а почему мне ты не показал этих призраков, не провел там ночью?

- Побоялся… ты ходила тогда Ларочкой. Я совсем не хотел, чтобы ты туда приезжала, помнишь? Слишком уж… необычное там место.

- Если бы я иногда не приезжала к тебе сама, то и нашей Ларочки до сих пор бы не было, - отрезала она.

Наверное, мы с Ларкой слишком хотели увидеть все это, слишком ждали подтверждения его словам, будто это дало бы коснуться его памяти или частички его души, которую он явно отдал тем местам. Не знаю, что бы мы сделали, увидев огромный призрак помещика или те туманные столбы? Набросились бы в дурном энтузиазме с разговорами или кинулись удирать с дикими криками?

Не всем везет, наверное, увидеть и узнать что-то подобное или не все готовы к такому, не способны воспринять в силу более простой душевной организации. И кто-то об этом знает…

И вот лежу я в своей квартире и в своей постели и думаю – а с какого такого этот кто-то вдруг решил, что я готова участвовать в этих снах? И что мне может быть интересно происходящее в них. А интерес и сопереживание должны быть, иначе теряется всякий смысл моего присутствия там и не важно – виртуального или физического. «Ведь понятно же, что там не просто так»! Иначе не повторялось бы из ночи в ночь одно и то же, и с каждым сном я не становилась бы ближе к той эпопее.

Она прорывалась в мою личную реальность то ветерком, обдувающим мокрое от слез лицо… то пугающим криком птицы, заставившим дернуться в страхе… то тяжелый подол длинного платья запутался в ногах, добавляя ко всем чувствам еще и досаду. А потом вообще – травма. Это уже ни в какие ворота! И очень целенаправленно все, как бы даже по нарастающей. Будто и меня постепенно «отсекают», загоняют во все это, приучают к смирению и мысли какой-то там…

Шагнуть бы с этой кривой тропинки да на травку… но от моих призраков так просто не избавиться, похоже.

Кому и что от меня нужно? И почему мне вдруг вспомнилась отчаянная моя первая влюбленность? Или это было что-то другое и так формировался мой идеал мужчины на будущее? Я готовилась взрослеть и обязательно стать счастливой. С замечательным человеком ничуть не хуже Михаила Шмелевича. Кто знает?

Но сейчас, вспоминая Михаила Ароновича, я сделала вывод, что сегодня мне нужно быть готовой абсолютно ко всему именно потому, что мир многообразен. И случиться в нем может все, что угодно, потому что Вселенная таки вечна и бесконечна, а еще она иногда чудит. И если я стала так нужна где-то там и пока что (или уже совсем) не нужна здесь, то от меня мало что зависит, на самом деле.

И тогда нужно предупредить своих, а то мало ли? Чувство какое-то странное, стремное… предопределенности, наверное - оно есть. А может ничего и не нужно, никаких предупреждений, но вдруг все-таки? Им будет легче, если моя… мой уход будет связан с красивой загадкой и тайной, а не станет исключительно семейным несчастьем.