Сквозь ее панику прорвались мои мысли о том, что палку бы… сук хоть какой. Я даже смогла заставить себя подняться на колени и оглядеться. Но лай уже почти рядом, а если собаки настоящие, а не подобия Ларкиного мопса…

Вот они! Огромные темные тени налетели ураганом и сбили с коленей. И опять я вся – комком, и кажется ору. Да – я… и голос же какой мерзкий – тонкий, слабый. По мне гарцуют, толкутся, топчутся, горячо дышат в лицо! Где-то это больно, куда-то давит, царапают когти, но в основном… длинный горячий язык проходится по щеке, глазу и лбу, и - тихий скулеж, а потом и радостный, громкий лай.

Фу ты, мать моя… собаки-улыбаки, что ли? И не травили меня ими, а просто разыскивали?

- Вон пошли… шавки поганые, напугали мамку до смерти, - прошипела дрожащим голосом, пытаясь оттолкнуть от себя здоровенные косматые туши. Но облегчение же какое! Потискать, обнять бы... ох и смердят же! А, наверное, не больше, чем я. Запах пота от подмышек ужасен. Не помню, чтобы когда так воняла... Прямая опасность ушла, но состояние все равно нервное - будто я на каком-то старте и невыносимо просто хочется отпустить себя – двигаться, бежать, орать! Что угодно, чтобы не сойти с ума...

От земли телу передаются слабые толчки, а следом долетают и звуки – мягкий конский топот. Ну да - земля же, трава, не асфальт… мысли мечутся. Не успела толком отойти от собачьей атаки и опять изнутри поднимается паника, заставляя сжаться протестующим комком и не давая разомкнуть веки и взглянуть в глаза своим страхам.

Нужно что-то делать – обливаюсь холодным потом… иначе эта трусиха и паникерша просто задавит меня. Обоссусь на фиг!. А то и хуже – живот уже крутит. Ожидание опасности в сотни раз хуже самой опасности… И я усиленно думаю, думаю, думаю! Лишь бы о чем. Но отвлечься и заболтать в уме даже не страх, а душный, липкий ужас не получается.

- Леди жена! – на мужской рык тело отзывается ледяными мурашками. А… ага - муж, значит - пытается результативно мыслить мой теперь уже мозг. Но как его разделы и клетки потеснила моя собственная память и куда, на хрен, делась память донора? И... ага - муж ищет леди с собаками? Мило как, гадство, прелесть же какая! А леди эта спряталась внутри так глубоко, что я уже не слышу даже отголоска ее чувств или эмоций. Чувство опасности, а отсюда и здоровый страх – это уже чисто мое, а вот женское любопытство чувствуется не совсем здоровым - муж, значит?

Одним глазком... чтоб хоть не так страшно.

Луна совсем ушла в тучи, и быстро приближающийся мужчина видится громоздким темным силуэтом на светлых ножках. Высокий… или, скорее, мне так кажется снизу. И это все, что можно разглядеть, остальное скрывает ночная темень и странная одежда. И есть еще… подъезжают другие люди. С ними он говорит хриплым… очень авторитетным голосом, и резко, отрывисто – командами. И на английском, который я, в принципе, отлично знаю, но сейчас мне понятны далеко не все слова. Вернее, улавливаю не весь смысл того, что он говорит. И ничего странного - кроме того, что мешает эта хрипотца, вообще иногда понять англоязычного собеседника, не сломав себе мозг, по-настоящему трудно. Американский, канадский, восточный и африканский английский это уже даже не диалекты, а варианты языка наряду с аутентичным британским. А существуют еще акценты и говоры… Но сколько же лет должно было пройти, чтобы британский претерпел настолько сильные изменения до современного моему? Это не годы и даже не век - века...?

Сам английский, его история, чуть более углубленно - история носителей языка в интересных фактах... дай Бог, как говорится, на том свете профессору Шмелевичу! Потому что это он вдалбливал в наши с Ларкой головы: