Так может все дело в этом? Мужику этому – сэру, просто… тупо… реально не хватало секса?

*** Официально права местных жителей были закреплены в своде законов под названием «Хартия Леса». Лес Нью-Форест – огромный лесной массив, искусственно насаженный в 1079 году, в последующие века был использован для королевской охоты. Вначале с людьми, которые жили на той территории, обошлись по-скотски – выгнали из жилищ и снесли целые селения, засадив местность деревьями. Не позволяли собирать хворост, ягоды и проч. И даже выкалывали глаза, если ловили в лесу – якобы нарушители тревожили оленей. Потом, много позже, была создана «Хартия леса», она аннулировала смертную казнь и прочие телесные наказания. Давала право посещения леса и даже выпаса в нем домашних животных.

Commoners – местные жители, владеющие землей возле этого леса.

4. Глава 4

Травы, густо теснившиеся на грядках, по большей части выглядели скромно, но пахли после дождя просто бесподобно. Я склонялась над ними и, отщипывая по листику, растирала пряную зелень между пальцев. Вдыхала яркий аромат, щурясь, как довольный кот. Были здесь и смутно напоминающие что-то такое... но чаще совсем незнакомые мне растения. Узнала только розмарин, шалфей, мяту, тимьян, укроп, пижму и петрушку. Но здесь росло и многое другое, даже цветы – белоснежные пионы и целая грядка алых маков с непривычно черной окантовкой лепестков. Уходить не хотелось.

- Прощения, миледи... - извиняясь, наверное, за то, что помешал, коротко поклонился мне мужчина из отряда Ризли. Я уже легко различала их – длинные и невысокие, худые и плотные, эти мужчины и одеты были по-разному. Сейчас ко мне обращался Джон – средних лет плотный крепыш с гладко выбритым лицом. Когда и где успел? Я только лицо и руки наспех ополоснула.

Конечно, хотелось бы знать, как выгляжу здесь я. Каждый раз чувствуя себя в снах как-то причастной к этому телу, со стороны я Джейн не видела. И первым делом, попав из темноты в скромно освещенное свечами помещение, поспешила рассмотреть на себе все, что смогла - узкие грязные кисти рук с худыми пальцами и коротко, но аккуратно обрезанными ногтями, почти полное отсутствие груди и темно-красную, неплохого качества шерсть очень и очень странного платья. Порядком потрепанного, как и рваные туфельки, сшитые из мягкой кожи – обе на одну и ту же ногу.

Делать парные обувные колодки стали в конце XVI века. Как будущим товароведам, эту и другую любопытную информацию нам как-то озвучивали в институте. Но это ладно, дойдет дело и до конкретных дат.

Тут – внешность… Кожа на руках не выглядела юной, скорее, как у женщины лет под тридцать. И регулярным физическим трудом эта женщина похоже не занималась. Рыжевато-русый цвет волос показался мне приятным, хоть и непривычным – я давно уже красилась в густой каштановый, а природный свой - темно-русый, почти забыла. Сбивало с толку то, что туго натянутые волосы были заплетены в две косы и намертво закреплены на висках большими крутыми бубликами. Моим представлениям о прическе взрослой женщины, а тем более знатной, это не отвечало.

Так что взглянуть на себя хотелось и очень сильно, но просить монахов найти где-нибудь тут зеркало эт-то... И темной воды, в которую можно поглядеться, рядом тоже не наблюдалось. Значит и это откладывалось на потом.

- Пора? Уже уезжаем? - вздохнув, оторвалась я взглядом от травяных грядок и поплелась к конюшням, придерживая подол платья. Не одежда, а несчастье... Откуда-то сбоку опять пахнуло "производством".

Впереди меня, с боков и сзади шли люди «мужа». Не охрана, необходимости в ней здесь не было. Наверное, так они прикрывали меня от взглядов монахов, дабы не искушать тех видом женщины. Хотя мужики в белых хламидах и так отворачивались и обходили меня стороной. Такое целомудрие уже не казалось чем-то чрезмерным на фоне общей аскезы – грубых одежд, жесткой постели, убогой обуви, но особенно – еды. Муж Джейн оказался прав и на завтрак нам предложили только вареные овощи, серый хлеб и чистую воду.