– Рон, ты у отца?

– Босс, а где же мне еще быть? Мы тут как раз супчик из бараньей ноги варим. Такой, знаете, супчик выходит – просто пальчики…

Ами закатил глаза, мысленно сосчитал до трех и решительно перебил болтуна:

– Бери машину и быстро ко мне. Я пока билеты закажу на Москву.

– Москва? – радостно вскричал Рон. – Ой, какие там женщины! Это же просто халва вместе с рахат-лукумом! – он восхищено зацокал языком.

– А по дороге проедем через Эль Махру.

– Ууу… – разочарованно протянул Рон. – Опять к этим злобным бабам? Ладно, как скажете. А можно я сначала супчик доварю? И поем заодно? Тут у меня и лепешки горячие подоспели как раз в тандыре. Тандыр – шикарный, кстати, получился. Мы его с отцом вырыли сами, по бокам камнями выложили…

– Нет, нельзя!

– А если хорошо подумать? – в голосе Рона послышались нотки мольбы.

– Тогда точно нет.

– Понял, босс! – вздохнул Рон. – Уже выезжаю.

Вера

Москва, ресторан при отеле класса "люкс" "Империя Палас"

… – Мое сердце вспыхнуло от вашей красоты, – медовым голосом прошептал шейх и крепко прижал Веру к себе.

Вера задохнулась от жара, которым пылало его тело. Голова ее закружилась, веки налились тяжестью. Густой ватный сонный морок охватил тело. Ноги подкосились, но шейх крепко держал ее в объятьях, слегка приподнимая. Ее ноги едва касались пола, и если бы не шейх, она бы упала. Он что–то шептал – Вера не понимала.

Шейх поднял Веру на вытянутых руках, крепко поцеловал в губы и швырнул в фонтан. Тело сковало страхом. Еще миг – и она захлебнется.

– Нет! – крикнула Вера.

И в этот момент в далеком Синеморске вздрогнул от плохого предчувствия огромный белый кот.

Ами

За день до этого, Восточный Йемен, провинция Эль Махра

Джип осторожно и медленно двигался по деревне Ямс-эль-Бахр в провинции Эль-Махра.
– Дикий народ! – возмущался Рон, ловко лавируя между ребятней, которая играла прямо на проезжей части. – Ну почему во всех арабских деревнях дети всегда играют на дороге? Сколько лет это вижу, но никак привыкнуть не могу! – он осторожно объехал стайку черноглазых босоногих детей, которые увлеченно возились в пыли, не обращая ни малейшего внимания на автомобиль.
Зато взрослые провожали их внимательными взглядами. Мужчины глядели равнодушно, держа за оттопыренной щекой кат – острые зеленые листики, похожие на лавровый лист.

Ами улыбнулся. Послеобеденное время в Йемене так и называлось: "час оттопыренных щек". Эта страна веками жила по своему собственному укладу, не поддаваясь соблазнам большого мира. Словно бог законсервировал ее навсегда по особому рецепту. Подъем в пять утра, работа до полудня, потом сытный обильный обед, чье богатое меню не могло обойтись без знаменитого йеменского мясного супа всевозможных видов, который здесь называли просто " шурпа" – "суп". А потом долгие часы "оттопыренных щек". Мужчины часами жевали этот природный "энергетик", придающий бодрости, излечивающий от многих болезней, и, главное, многократно увеличивающий мужскую силу.

– Какие у них бабы злые! Как цепные собаки, – Рон поморщился под пристальным взглядом женщины, которая наклонилась к машине и буравила глазами незнакомцев.

– Да не злые они, а властные. Что ты хочешь? Эль-Махра – единственная провинция во всем мусульманском мире, где царит матриархат. Здесь мужчины и пикнуть не смеют. Но что интересно: они вполне довольны своей жизнью. Невесты из Эль-Махры во всем Йемене ценятся. За них даже выкуп платят в два, а то и в три раза дороже. Потому что умные, самостоятельные и хозяйственные.
– Не понимаю: как такое вообще могло получиться? – пожал плечами Рон. – Матриархат в арабской стране!