– Не трудись попусту, Лахб, – мысленно приказывает ему джинн. – Сила огня выше человеческих чувств, но Вера мне не нужна, как наложница. Плевать, что она чувствует ко мне. Просто сними печать.

– Как скажете, повелитель моего огня!

– Нет! – Вера вспыхивает от стыда и пытается прикрыть грудь рукой.

Саламандр добирается до ее сердца. Язычки пламени просачиваются в кровь Веры. Он плывет по ее крови, ласкает сердце, обвивая его хвостом, и находит то, что искал – золотую пластину магической печати, крепко впаянную в сердце. И каждая капля крови, прикасаясь к печати, продолжает свой путь, разнося по крови Веры запрет на магию. Лахб впивается в печать крошечными, но крепкими зубами, выкусывает ее из сердца и выскальзывает прочь.

– Готово, повелитель! – он довольно сворачивается кольцом на ладони шейха.

Едва заметная глазу крошечная пластина вспыхивает в ладони шейха, исчезая навсегда. И вместе с печатью исчезает пустыня.

… Нестерпимый жар вспыхнул внутри в последний раз, и Вера пронзительно закричала от ярости, не в силах больше терпеть и чувствовать себя игрушкой в чужих руках. Шум в зале смолк. Все гости изумлено уставились на нее. Она оттолкнула шейха, пытаясь вырваться. Но он, крепко, обнимая ее, увлек к фонтану.

– Что здесь происходит, босс? – шепотом спросил Рон у Ами.

– Не знаю, – зло бросил Ами и бокал в его руке, жалобно звякнув, рассыпался осколками.

Мелкий острый кусочек хрусталя застрял в его ладони. По руке потекла струйка крови. Этот мерзавец шейх властно облапил Веру, словно она его вещь! Он так смотрел на нее, словно уже занимался с ней любовью прямо здесь, посреди ресторана. Он чуть ли не облизывал ее на глазах у всех. А он, Ами, ничего не мог с этим поделать! Ами выдернул осколок из ладони и произнес:

– Но это похоже на… создатель! Как же я сразу не понял! Это инициация! Но почему? Вера же начисто лишена силы!

Буквы на его перстне вспыхнули алым и сложились в заклятье мысленного приказа.

– Шаалтиэль, Узиэль, за мной! Это инициация! – мысленно выкрикнул Ами и бросился к фонтану, на бегу расталкивая гостей.

Преданные бойцы бросились за ним. Рон, ничего не понимая, побежал следом.

Три шага. Не более. Три шага оставалось до фонтана, куда шейх волочил сопротивляющуюся Веру. На бегу вытянув руку, Ами направил на него перстень.

– Ацор! – выкрикнул он заклятье мгновенной неподвижности.

Буквы на кольце сложились в кокон, который в мгновение ока оказался рядом с шейхом, и растянулся в воздухе, обнимая его, как сеть. Но огненный столб, сорвавшийся с руки шейха, сжег кокон и исчез вместе с ним, искрами рассыпавшись по мозаичному полу ресторана.

И в этот момент шейх повернулся к Ами и злорадно ухмыльнулся. Он поднял Веру на вытянутых руках, крепко поцеловал в губы и швырнул в фонтан.

– Нет! – в ужасе закричала Вера, закрываясь руками.

Вода – страшная, холодная, скользкая и опасная была повсюду. Тело сковало страхом. Еще миг, и Вера захлебнется. Эта страшная стихия, которую она панически боялась с детства, от которой нет спасения нигде, проглотит ее, погребет под собой, и, разойдясь кругами, снова затихнет. Словно и не было ничего!

Стук сердца Веры перекрыл вопли изумленных гостей. Зал исчез. Вера оказалась в отцовском доме, в ванной комнате. Вода из ванной залила весь пол. На зеленом кафеле бились золотистые рыбки. Мама, молодая и красивая, пела чудесную песню, сидя в ванной. И от этой песни рыбки оживали и подпрыгивая воздухе, сливаясь в радужный хоровод.

– Мамочка! – прошептала Вера, делая шаг вперед.

И в тот же миг ворвавшийся в ванную комнату отец отбросил ее назад.