Тогда Эйлин непременно умрёт, или сбежит обратно в Лес, навеки став пленницей Дивного Народа. Такие дары никому не приносят счастья. Ох, быть новой беде, быть новой беде!

Пусть отец и сжёг ненавистные сидские незабудки, но смог ли он уничтожить их магию? Или она всё ещё витает под крышей их дома?

Может, оттого сестрица и ревёт, и мается, и места себе не находит…

Эйлин рыдала так долго, надрывно, отчаянно, как никогда прежде. Они ничем не могли её утешить. Кажется, она плакала до тех пор, пока у неё просто не осталось ни слёз, ни сил, чтобы продолжать. Вот тогда она, наконец, забылась тяжёлым, беспокойным сном.

А Мора тихонько отошла от неё и, нерешительно помявшись, всё-таки подсела за стол к Джерарду.

Отец к душевным разговорам никогда особо не тяготел, а уж сегодня и подавно. Море было особенно неловко рядом с ним после того, что он сегодня сказал при всех.

Но она не могла сейчас просто пойти и лечь спать…

Слишком много вопросов вертелось на языке, слишком много тревог жгло душу, слишком мрачным казался сейчас отец.

И она не смогла промолчать…

– Это правда… – тихо начала Мора, запнулась на полуслове под тяжёлым взглядом Джерарда, но всё-таки договорила, – она была… у них?

– Да, у сидов, – угрюмо кивнул отец. – Так что… ты себя зря не кори за всё это! Наверняка они на тебя чары навели, вот и уснула…

Мора опустила глаза, чувствуя, как загорелись щёки.

Джерард тяжело вздохнул и добавил:

– И… меня прости! Я разозлился… Сам не знаю, что нёс. Мора, я… так никогда не думал…

– Но… ведь это правда… – чуть слышно возразила она, изо всех сил пытаясь удержать слёзы. – Я знаю, про…

– Нет, неправда! – сурово оборвал Джерард. – Ты… ты моя, родная! Только моя. Я же тебя сызмальства… На руках моих выросла. Да я тебя больше нянчил, чем мать твоя, непутёвая! Пусть они все говорят, что хотят, а ты ­– моя! Слышишь? Моя.

Мора больше не могла держаться – слёзы хлынули потоком, почти как у Эйлин недавно. Она вскочила и бросилась отцу на шею, и тот обнял её крепко, прижал к плечу, неумело поглаживая по спине.

– Ну… ты чего это? – добродушно хмыкнул Джерри, сам пару раз шмыгнув носом. – Да что же это сегодня за день такой, мокрый? Всё, Мора, всё! Хватит слёз! Ну… не серчай на меня, дурака!

Она отстранилась, улыбнулась, размазывая слёзы по лицу.

– Я и не серчаю! Папа, ты же голодный… Будешь ужинать?

Он пожал плечами и мотнул головой согласно.

– А давай! Всё равно сна ни в одном глазу…

Авонмора метнулась к очагу, а мысли её снова метнулись к Эйлин.

Вроде бы сейчас и дышать стало легче – ведь впервые они с отцом говорили вот так, словно, и в самом деле, родные люди. Но то, что случилось сегодня с сестрой, отравляло эту светлую радость.

– Пап… а что Лина сказала такое? Про маму…

Мора поставила перед Джерардом миску с рагу, тот уже взялся за ложку, но замер на мгновение.

– Это тоже правда. Её забрала Лиа, – наконец обронил отец и взялся-таки за ужин.

– Но… Лиа… – Мора вытаращила на него глаза, сердце из груди готово было выскочить. – Значит, она не пропала?

– Она вернулась к своим, – почти невозмутимо кивнул отец – видно, всё в нём сегодня уже отбушевало и перегорело.

– Значит… И то, что болтают о ней, тоже правда? Про сидскую ведьму… Про то, что она тебя околдовала…

– О, Мора… – Джерард отодвинул полупустую чашку и устало потёр лицо. – Не делай вид, что ты не догадывалась! Ты ведь с ней жила под одной крышей, хоть и мала ещё была… Да, я привёл её из Леса. Только не было никаких чар… То есть… были… Но вовсе не её…

Мора, ничего не понимая, ждала продолжения, но отец оборвал свою путаную речь и только рукой махнул.