Подушечкой указательного пальца провожу по его носику. Мальчик морщится, а потом вдруг приподнимает уголки губ. Улыбаюсь в ответ. Не хочу разрушать наш хрупкий контакт, иначе он может снова расплакаться.

- М-михаил… - заикается администратор и осекается, будто онемела.

В солнечном сплетении происходит микровзрыв, легкие охватывает жаром, дыхание перехватывает. Малыш чувствует мою панику, поджимает губки и тихонько хнычет. С трудом заставляю себя успокоиться.

Прекрати думать о нем, Настя!

- Ми-ишенька, - зову малыша с искренней нежностью, и он протягивает ко мне ладошки.

Растерявшись, не спешу брать его на руки. Медлю, потому что сама не очень люблю, когда посторонние люди трогают моих дочек, сюсюкаются с ними, нарушают их личное пространство без спроса. Но Мишка вдруг требовательно прикрикивает на меня за то, что я не слушаюсь, и я сдаюсь.

Отстегиваю ремешки на коляске, поднимаю его, трепетно прижимаю к груди, ощущая знакомое детское тепло и приятный запах молочка. Боже, какой он крохотный и легкий. Ковыряет пальчиками пуговицы на моей блузке, тащит в рот, но я перехватываю его кулачок. Надо же, материнская реакция все еще работает, хоть этот ребенок не мой.

- Нет, не надо это есть, - заливисто смеюсь, пальцем разглаживая суровую морщинку на маленьком лобике, когда Мишка хмурится. Кого-то он мне напоминает, но не могу понять, кого… Кого-то очень близкого. – Скажите, наш папа не оставлял смесь или хотя бы бутылочку с водой? Нам бы попить, - обращаюсь к администратору, не глядя на нее.

Я всецело сосредоточена на малыше, который сминает шелковую ткань на моей груди, дергает за вырез, пытаясь сорвать пуговицы с петель, настойчиво тычется в меня носиком. Поэтому не сразу понимаю, что мне отвечает знакомый мужской голос:

- В сумке.

На материнском автопилоте я успеваю сделать шаг к коляске, но тут же застываю на месте, растерянно прижимая к себе не своего сына. Как воровка на месте преступления.

Медленно оборачиваюсь.

На пороге, облокотившись о косяк двери, стоит Михаил, преградив своей огромной, мощной фигурой весь проем. Испепеляет меня пристальным взглядом, опускает глаза на ребенка в моих руках, смотрит на нас с необъяснимой тоской. Недоволен? Но я ведь просто хотела помочь… Судя по бледному лицу администратора, Миша давно наблюдает за нами.

Только сейчас я осознаю, что держу на руках и ласково обнимаю… ЕГО сына.

18. Глава 11

Михаил

Наверное, это сон… Другого объяснения моему внезапному помешательству я не нахожу.

Я просто вырубился в кабинете в разгар ожесточенных разборок, а сейчас мирно сплю и… вижу ее.

Она призрак, который преследует меня, как серийный убийца. Мечта, которой не суждено сбыться. Девушка, которую я сам себе придумал.

В этот раз ее образ совершенный, как изображение Мадонны с младенцем на груди. Все части пазла наконец-то на своих местах и гармонично собраны в идеальную картину. Даже требовательный Мишаня принимает ее, притихнув после громкого, истошного крика, отголоски которого долетали до второго этажа. Я мигом спустился, чтобы успокоить сына, но с удивлением обнаружил, что здесь прекрасно справляются без меня.

- Ми-ишенька, - льется нежный, мягкий женский голос. Родной до боли. Взрывает барабанные перепонки, врезается острым ножом в сердце, разрывает натянутые нервы. Выпотрошив меня и вывернув наизнанку, он перерастает в заливистый смех.

Это точно сон… Поэтому я стою на месте, как каменный столб, и не рискую пошевелиться. Не дышу, чтобы не спугнуть. Любуюсь, чувствую, впитываю каждую секунду, пытаясь растянуть ее в бесконечность.