— Она противная, — Мадлен даже притопнула ножкой. — Хочет выйти замуж за папу. А я не хочу. Он говорит, что не выйдет за неё, но Жаклин уверена, что он передумает. Я не хочу, чтобы он передумал.

— Ну, он не передумает. Не переживай.

— Ура, — Мадлен захлопала в ладоши.

Продолжать не стала. Пусть Дарио сам рассказывает дочери о скорой свадьбе, которая, впрочем, вряд ли состоится. Уж я приложу все усилия, чтобы её сорвать.

Как-то незаметно мы достигли менее роскошно обставленного крыла прислуги. Здесь мы говорили тише, а Мадлен уверенно вела меня в сторону кухни. Хотя уже по исходящим ароматам можно было догадаться, где находится еда. С малышкой мы сработались лучше, чем с Жаклин. На цыпочках пробрались на кухню, огляделись. А когда уверились в том, что одни в помещении, включили свет. Электричества здесь, само собой, не водилось, и под потолком засияли неправильной формы кристаллы, освещая просторное помещение с массивной плитой в центре и столами для приготовления вдоль стен. В шкафах и на полках располагались различная посуда, специи. У входа на крючках висела поварская одежда.

Мадлен провела меня к одному из массивных шкафов, окружённому светлым сиянием. Из него исходила прохлада. Кажется, сияние связано с функцией охлаждения. Здесь громоздилась готовая еда, в том числе любимые пирожные Мадлен. Я передала девочке вазу со сладостями. Себе взяла копчёности и сыр. После подсказки Мадлен в одном из шкафов нашёлся и хлеб. Мы разложили всю еду на одном из столов для приготовления, подтащили стулья и расположились за поздним перекусом.

Мадлен за обе щеки уплетала пирожные, я наделала себе бутербродов и поглощала их, запивая прохладным морсом. Живот радостно урчал, принимая подпитку. Жизнь налаживалась. Впервые с попадания в этот мир я ощущала себя комфортно и находилась в приятной компании.

— Мадлен, а тебе точно можно столько пирожных? Ты выглядишь… бледной.

— Я болею, — приглушённым голосом поделилась со мной девочка. — Как мама. Наверное, я тоже умру.

— Не выдумывай, малышка. Любую болезнь можно пресечь на начальном этапе. Главное, знать, как и не упустить момент.

Преувеличивала, конечно. Я не знала законы этого мира, понятия не имела, какой недуг сжигает Мадлен. Но не стоит отменять силу веры.

— Папа говорит, что ты можешь мне помочь, — теперь девочка перешла совсем на шёпот, и мне пришлось придвинуться к ней.

— Что он ещё говорил обо мне?

— О тебе больше ничего. Он рассказывал, что раньше мы и вы были врагами. Но мы выиграли войну, а вы ушли. Поэтому…

— Мадлен! — строгий голос Дарио разрезал тишину.

Мы обе подпрыгнули на стульях. Бутерброд выпал из моей руки. Мы синхронно повернули головы и застали момент, когда Дарио влетел в комнату. За ним продвигалась громадная живая тень, образовывая уже знакомый мне плащ. Я вскочила на ноги, непроизвольно становясь между ним и ребёнком. А Мадлен была только рада спрятаться от разъярённого отца.

— Я хотела пирожное, — пискнула она.

— Мы везде тебя ищем. Тьера Вилье беспокоится, — упрекнул Дарио, сверля меня взбешённым взглядом. — Очень умно уводить больного ребёнка среди ночи.

Впервые я стушевалась перед ним. Стало стыдно. Я ведь действительно поступила неправильно. Мадлен больна. Мне стоило отвести её в комнату.

— Не ругай Машу, — малышка выскочила из-за моей спины. — Она хорошая.

— Как скажешь, — Дарио моментально успокоился, подошёл к девочке и подхватил её на руки.

При этом надменное выражение совсем сошло с его лица. Он смотрел на Мадлен тепло, с затаённой печалью в глубине серых глаз. От вида этих двоих защемило сердце.