После того как встреча заканчивается и все начинают расходиться, я медленно иду по пустому коридору. Услышав за спиной тяжелые шаги, останавливаюсь возле своей гримерки, берусь за ручку, но дверь не открываю. Я все сильнее чувствую дурманящий аромат духов Германа и невольно расправляю плечи. Не хочу, чтобы он заходил за мной, не хочу оставаться с ним наедине. Когда мощная фигура равняется со мной, я едва стою на ногах от страха надвигающейся беды. Но, к моему огромному удивлению, Шахов снова меня игнорирует и тормозит у соседней двери, где располагается гримерка Инги. Посмотрев на меня глазами, в которых плещется дьявольский огонь, надменно приподнимает бровь и без стука заходит к ней.

А я залетаю к себе, закрываю дверь на ключ и оседаю на пол.

4. Глава 4

Девочка пулей вылетает из моего кабинета, оставляя после себя лишь тонкий аромат ванили и странное чувство в груди. Я и не знал, что девчонка так выросла и стала ослепительной красавицей. У меня в памяти она осталась ребенком. Старуха-преподавательница регулярно мне докладывала об успехах Матильды, но я слушал вполуха, не вникая. Мне была безразлична ее судьба. Деньги за обучение платил, а значит, совесть моя чиста. Но почему-то старуха решила, что теперь я всегда буду решать все проблемы девчонки лишь по одному ее звонку. Я не бюро добрых услуг и никогда не был.

Но меня зацепила дерзкая балерина, даже не могу понять чем. Чаще всего я выбираю себе женщин с пышными формами, пухлыми губами. Опытных, готовых ко всему в постели. А Матильде хоть и девятнадцать, на вид совсем девчонка. Худющая, груди почти нет. Зато изящная, грациозная как лань. И глаза… Яркие, синие, словно на крючок меня подцепили. Наверняка девственница, а с ними проблем много. Ни хрена не умеют, а выделываются. И ведь выхода у Матильды по факту нет. Или под меня ложиться или под Хомякова, иначе дорога ей в балет закрыта. Но она еще надеется найти другой путь. Гордая девка. Ну что же, даже любопытно, как она выпутается из дерьма, в котором оказалась. Андрюха Хомяков — старый прожженный извращенец, просто так не забудет отказа. Даже немного жаль девочку. Сначала он с ней поиграет, а потом сдаст в дешевый бордель.

Вернувшись в гостиную, где ждут меня друзья, наливаю себе виски и сажусь в кресло.

— На самом деле непонятно, кто кого спасает. Думаешь, что ты ее? А вот и нет. На сама деле она тебя…

Ненавижу, когда Ая мнит себя гадалкой. Хотя не буду спорить, иногда она оказывается права. Глаза у Матильды и вправду удивительного цвета. Словно чистое яркое море на рассвете. Вот только тонуть или влюбляться я не собираюсь. Не родилась еще баба, которая меня за душу и яйца возьмет.

— О чем ты опять говоришь, Ая? От чего меня надо спасать?

— От одиночества, боли, темноты, от чувства вины.

— Почему я до сих пор тебя слушаю?

— Потому что ты знаешь, что я права, — нагло заявляет она.

— Только ты всегда говоришь загадками. Ты мне такую ерунду предсказала, я не могу расшифровать, — обиженным голоском вклинивается в разговор младшая сестренка.

— Как вижу, так и говорю. Я видела яркое море, вот и пришла девочка с такими глазами.

— А свою судьбу ты видишь? — спрашиваю просто для любопытства.

На мой вопрос она что-то шепчет себе под нос. Наверное, очередное проклятие.

На следующий день мне звонит старуха, чтобы узнать, чем закончилась моя встреча с Матильдой. Тактично послав ее, насколько это было возможно, уже собираюсь сбросить звонок, но сводница активно начинает приглашать меня на генеральную репетицию, словно мечтает подложить под меня девчонку.