Девочка вращается в быстром темпе на одной ноге. Пять, десять раз… я сбиваюсь со счета. Она фиксирует взгляд в одной точке. Смотрит на меня, но как будто сквозь.

Танец заканчивается, солистка и балерины выходят на поклон. Она опять смотрит мимо меня, словно была надо всем здесь происходящим. Гордая зараза. Сломать бы ее.

После балета меня еще долго водят по зданию и рассказывают, что протекает сантехника, осыпается штукатурка и надо бы костюмы обновить танцовщикам.

— Сколько? — задаю прямой вопрос, разговоры уже порядком меня утомили.

— Мы все подсчитаем и пришлем сумму и реквизиты. Мы так рады, Герман Алиевич, что вы решили обратить внимание на наш театр. А пойдемте мы вас с артистами познакомим!

Нехотя согласившись, перекидываюсь парой слов с каждой балериной. И лишь дойдя до Матильды, не говорю ей ни слова. Зависаю на ее острых ключицах, изящных руках. Хочется еще раз взглянуть в ее глаза, убедиться, что они цвета моря, но гордая девчонка не смотрит на меня. Позже иду за ней по коридору, ловлю ее страх. Питаюсь им, как хищник, и мне очень нравится с ней играть. Возникает непреодолимое желание ее поймать и подавить сопротивление. На вид хрупкая, нежная, но чувствую, что внутри стержень стальной. Хрен согнешь.

Прохожу мимо перепуганной Матильды и направляюсь в гримерку к Инге. Просто решаю зайти по старой дружбе, но трахать ее почему-то больше не хочется. Пробыв у нее минут десять, спешу уйти из этой богадельни. Я и так много времени потратил. Выхожу на улицу, где меня уже ждет Раф.

— И сдалась тебе эта балерина? — первое, что слышу, когда сажусь в машину. — Пока она училась, ты содержал все училище, а теперь что? Мы будем содержать театр, в котором она работает? — мой друг и правая рука злится, он всегда недолюбливал балет.

— Если надо, то будем. Для имиджа надо заниматься благотворительностью и интересоваться искусством. Мы же теперь с тобой честные бизнесмены, — самому становится смешно от своих же слов.

— Зачем она тебе? — не успокаивается Рафаэль.

— Грехи молодости замаливаю, — немного опустив окно, затягиваюсь и выпускаю сигаретный дым.

— Хочешь себе местечко в раю обеспечить?

— Да ну что ты, Раф. Нам с тобой вместе в аду гореть за все наши проделки.

— Вон твоя Матильда вышла. Вот же имечко родители дали! И балерун с ней рядом. Вроде она с ним недавно стала встречаться. Я пробивал.

— Никогда не мог понять, что заставляет мужиков в обтягивающих трикошках яйцами трясти по сцене. Разве мужское это дело?

— Но твоя Матильда влюбилась в него, а не в тебя.

— Не моя она. Ты прав, не нужна. Больше возни с ней. Одна кожа да кости. Пусть милуется со своим балеруном, — но почему-то когда Матильда виснет на шее смазливого мальчишки и целует его, внутри неприятно царапает.

— Поехали к девочкам, развлечемся, хватит на сегодня с меня балета. Сама ко мне прибежит.

6. Глава 6

Закрыв гримерку, быстрым шагом иду по пустым коридорам. Немного жутковато, ведь в театре почти никого уже нет. Я слишком сильно волнуюсь перед выступлением. Это моя первая большая партия. Я должна громко о себе заявить, чтобы все узнали обо мне. Для этого до ночи репетирую, пашу до седьмого пота, и все ради достижения своей цели. Я обещала маме стать примой и обязательно добьюсь этого. Главное, чтобы Хомяков или другой извращенец мне не помешали.

На улице уже темно, до дома ехать на автобусе минут двадцать, а потом идти через парк. Просила Ивана встретить меня, но он отказался, сказав, что у него поднялась высокая температура. Я хотела к нему заехать после репетиции, привезти фруктов и лекарств, но он меня отговорил, чтобы я не заразилась.