— Привет, — заходит в кабинет хмурый Раф. Пожимает руку. — Я слышал, ты вчера за девчонку лес отдал, — желваки на его лице сжимаются.

Рафаэль на дух не переносит мою жену. Его аж передергивает от балета и всего, что с ней связано.

— Да, хочешь озвучить свое мнение?

— Не посмею, — сжимает зубы. — Но жена получается прям золотая.

Я очень много отдал за Матильду, но не жалею. Главное — ведь не понимаю почему. Вину так заглаживаю перед ней или все-таки как женщина она меня сильно заинтересовала. Раф — друг, почти брат. Я за него жизнь отдам не задумываясь, но лезть в мои личные дела не позволю.

— Но она ведь о прошлом узнает.

— Откуда? — закуриваю сигарету. — Если только ты не расскажешь.

— За это можешь не волноваться. Я о другом пришел поговорить. Нам лучше не ехать на разборки Лютого. Это не наши проблемы. Пусть сам справляется.

— Я тебе много раз объяснял, что обязан этому человеку и должен вернуть долг.

— Помощь его была не настолько велика, чтобы своих людей под пули пускать и самим жизнью рисковать. Лютый сам виноват. Поступает дерзко, рискованно. Понятно, что хочет в своем городе стать главным, но нас-то зачем тащит на свои разборки?

— Раф, — протяжно выдыхаю. — Я никогда не забываю добро. Лютый когда-то помог мне, вытащил из дерьма. Сейчас попросил о помощи. Отказать — значит поступить как подонок.

— Когда мы все там ляжем, на наших могилах напишут: «Они были смелые и отчаянные»!

Смеемся с ним.

— Ну что ты нас сразу хоронишь? Я не рассчитываю на перестрелку. Приедем для массовки. Когда увидят твоих ребят, сразу оружие уберут.

— А после? Все будут считать, что мы поддерживаем Лютого. У нас в родном городе проблемы. С Хомяковым все очень шатко. Нам не хватало еще разборок в соседнем городе. Смотрящий по голове не погладит.

— С ним вопросы сам решу. Я все понимаю, Раф. Ты абсолютно прав, что лишние проблемы нам не нужны, но не могу я отказать Лютому. Слово мужика дал.

— Ладно. Как скажешь, — соглашается Раф, но вижу, как его корежит от моего решения. Достойная смена подросла. Вот Матильда родит мне сына, уйду в политику, а бизнесом доверю управлять другу. Пусть развлекается.

— Нам пора ехать. Матильде надо выбрать платье и кольца, — поднимаюсь из кресла.

Девочки же любят подобную мишуру. Задабриваю, покупаю. Да. Хочу порадовать девочку и получить хоть какую-то ответную реакцию. Она ведь есть, вот только Мати усиленно ее скрывает. Сам себя не узнаю, в тряпку превратился. Девчонка должна в ногах у меня валяться, благодарить, что спас ее от Хомякова. А она вместо этого хамит и дерзит. Ну а я, осел, еду покупать ей свадебное платье, хотя следовало бы выпороть ее.

— А я провожу Машу в институт, — отвечает Раф.

— Кстати, мне кажется, вы слишком много времени проводите вместе.

— Не понял, — хмурится друг. — Ты на что-то намекаешь? Я недостойно себя веду? Я бы никогда не посмел...

— Не кипятись, — прерываю его жестом. — Ты не так понял.

— Объясни. Ты ведь знаешь, я к Маше как к сестренке отношусь. У меня и в мыслях ничего такого.

— Знаю брат, знаю, — похлопав его по плечу, веду к выходу. — У меня нет к тебе претензий. Но ты ведь знаешь, сестренка у меня добрая, ранимая. Влюбится в тебя, и что тогда делать? А тебе невеста уже давно сосватана.

Друг отводит взгляд. Я так же в его личную жизнь лезть не намерен, и выяснять, что там за ситуация с невестой у него. Захочет — расскажет. В конце концов он мужик, с ним все проще. Мне главное Машку уберечь. Она же — как ромашка на ветру в голом поле. В отличии от Мати стержня у нее нет. В этом, наверное, и моя вина есть. Я оберегал ее от малейших трудностей, вот и выросла сестренка нежным созданием.