Я вздрогнула от его мрачного тона и без лишних слов повиновалась.

Господи боже, куда же я всё-таки попала?..

6. Глава 6

Булатов вышел на середину комнаты, расстегнул пуговицу своего пиджака и сунул руки в карманы брюк.

— Как у тебя дела? Ты уже пообедала?

Александра помотала головой, продолжая смотреть в окно. Выбившиеся из короткой толстой косы кудряшки заколыхались у щеки. Со своего места у порога я как могла внимательно осмотрела её с ног до головы. Не похоже, чтобы страдала от истощения. Питается наверняка нормально. Хотя судить, конечно, ещё рано.

Мне было очень неловко заговаривать о девочке в третьем лице, копируя манеру Булатова, но к Александре, видимо, смысла обращаться попросту не было. По крайней мере, пока.

— Как давно Александра в таком состоянии?

— Давно, — отрезал Булатов, не оборачиваясь.

Отлично. Далеко же мы так уйдём в нашем разговоре.

— Послушайте, если вы хотите, чтобы я помогла, вам придётся пойти мне навстречу, — трусиха во мне послушно пятилась, уступая место той, которая не терпела пренебрежительного отношения к делу.

Булатов безошибочно распознал перемену тона в моём голосе, повернул ко мне свой выразительный профиль, и я на мгновение пожалела, что мы не находимся в каком-нибудь другом, безумном мире, где абсолютно бесстрашная я попросила бы его не двигаться, а куда более доброжелательный он снизошёл бы согласиться. Для наброска мне потребовалось бы минут пять от силы. Нет ничего проще и приятнее, чем запечатлевать на бумаге красивых людей.

Моя давняя не воплощённая мечта стать художником до сих пор отыскивала максимально причудливые способы напомнить о себе.

— Как?

Его вопрос выдернул меня из водоворота странных мыслей, в который я с такой внезапностью угодила.

— Что?..

Булатов повернулся ко мне всем телом и с выражением такого недоумения на лице, будто ушам своим не поверил.

— Вы вообще ещё здесь? Или я уже могу начать переживать, что мне посчастливилось заполучить специалиста под стать пациентке?

Он меня совсем не щадил. Ощущение было такое, будто меня у всех на виду отхлестали. Причём за дело.

Я сглотнула и помотала головой. Честность, Надя, не забывай, про честность. Для него она критически важна — в этом ты просто не можешь ошибаться.

— Извините. Извините, я всё-таки волнуюсь. Вы никаких скидок мне не делаете, и это ваше право. Я просто хотела вас попросить быть чуть более открытым хотя бы в вопросе, касающемся вашей дочери. Потому что в противном случае я попросту не смогу помочь.

— Вы можете не шептать, — Булатов высился надо мной, каким-то образом умудряясь застилась мне весь белый свет. — Она всё равно никакого внимания на вас не обратит, даже если вы приметесь сальто крутить.

Ладно, попробуем ещё раз.

— Сколько длится это её состояние?

Булатов чуть наклонил голову, видимо, честно пытаясь припомнить, но ответил всё же уклончиво:

— Несколько лет.

Пусть. Хоть какое-то начало.

— Вы знаете, что послужило причиной?

— Да.

Знаю же, что не ответит, но всё-таки:

— И что именно?

— Это к делу не относится.

— Как раз относится.

Он поднял на меня взгляд и буквально впечатал им в пол:

— Трагическое событие.

Сердце у меня в груди так и кувыркнулось. Нахлынули непрошенные воспоминания из собственного детства. Нет, нельзя! Сейчас нельзя. Иначе утону…

— Ладно, значит, не скажете, — главное, говорить-говорить, чтобы зацепиться за реальность. — Оно перманентное или временами накатывает?

— Временами.

— То есть бывают и периоды активности.

Булатов кивнул.

— Общается, играет, интересуется окружающим миром.

Он подтвердил мои слова новым кивком.