— Это было бы бесчеловечно.

Его немота на некоторое время передалась мне. Я отчаянно пыталась сообразить, куда повести разговор дальше.

— Вы боитесь за неё. Но чего вы боитесь?

Булатов бросил на меня уничтожающий взгляд:

— Я ничего не боюсь.

— Вы боитесь за Сашу…

— Прекратите повторять это слово! И не пытайтесь спровоцировать меня на излишнюю откровенность. Я обязался её защитить. Любыми способами и невзирая ни на что. И действую, руководствуясь исключительно этим принципом. Это вам ясно?

— А вам должно быть ясно, что я не могу ей помочь, если не знаю, от чего должна её избавить! Я понятия не имею, с чем мне работать. Дайте же мне хоть что-нибудь!

Булатов смотрел на меня почти исподлобья, будто боролся с самим собой, решая, насколько же я всё-таки достойна очередной подачки.

— Тот взрыв. На предприятии. Несколько лет назад.

Я кивнула, давая понять, что внимательно слушаю.

— Саша была там. В цеху. Так получилось.

Кажется, у меня даже рот приоткрылся от изумления. Господи... Да что ребёнок мог забыть в производственном цеху?!

— Н-не понимаю… Как… вы вообще чем там занимаетесь? Вы ведь оружие производите?

— Моё конструкторское бюро работает в том числе в сфере ВПК. Это далеко не только оружие. По больше части гражданка. Медицинская оптика, например. Но это к делу вообще не относится.

— Но ребёнок…

— Да не смотрите на меня так, будто там эксплуатируют детский труд, а я Сашку сдать туда собирался! — рявкнул Булатов, и я невольно вздрогнула от прорезавшейся в его голосе ярости. — То, что она там оказалось, было чистой случайностью!

Как и взрыв?..

Боже мой, до чего же всё оказалось запутанно. Я искала ответы, а нашла целый ворох новых опросов.

— Саша дала понять, что вы были там, когда… всё случилось.

— Да, я был там.

— И не успели её спасти.

Его голова дёрнулась. Булатов смотрел на меня так, будто я влепила ему пощёчину.

— Она здесь. Она жива. Я её спас.

— Да, но… не спасли от психологической травмы. И на вас он тоже повлиял, так ведь? Этот взрыв. Там что-то случилось…

Булатов мотнул головой, но не похоже чтобы отрицал сказанное. Скорее пытался отогнать болезненные воспоминания.

— Послушайте, не пытайтесь заодно и мои мозги вправить. Я вам напомню, у вас одна обязанность — Сашка. Ею и занимайтесь.

— Ею я как раз и занята. А вы не то что не помогаете, вы мешаете.

Чёрные брови изогнулись в гневном недоумении.

— Запутываете меня своей полуправдой, — пояснила я.

— А я могу настолько вам доверять, чтобы делиться с вами всем без разбора? Проповедуй я такой идиотизм, и вам бы сейчас не за кем было присматривать.

Его последние слова не оставляли простора для фантазии. И не похоже, чтобы он преувеличивал. Пусть я его почти не знала, но и так несложно понять, что Булатов не из тех, кто любит приукрашивать или драматизировать. Он предпочитал голые факты.

— Ещё что-нибудь? У меня важные дела. Я не буду торчать здесь вечно.

— Я понимаю, как вас это злит, Дамир Александрович, но вы кормите меня жалкими крохами. Мне нужно больше.

Он так и вцепился в меня своим взглядом.

— Надо же, какая требовательность. И едва ли не с порога.

— Это продиктовано необходимостью.

Он шагнул мне навстречу, и мой взгляд почему-то упёрся ему в грудь. Верхняя пуговица его белой рубашки была неосмотрительно расстёгнута, открывая поросший тёмными волосами участок загорелой кожи.

— Да бросьте. С вашего появления в моём доме ещё и суток не прошло, а вы уже требуете от меня наизнанку перед вами вывернуться. Появляетесь в моём доме, вся из себя невинный ягнёночек…

— Я вам не ягнёночек! Не смейте так меня называть!