— Могу. Но не стану этого делать, пока всё не прояснится.

— А если никогда не прояснится?

— Прояснится.

Лаконичный, абсолютно твёрдый ответ, от которого стало тоскливо. Ждать нельзя, ни единого часа. И лишь глупой, пойманной птицей забилась непереносимая мысль — не отпустит, не отпустит, никогда не отпустит.

Упрашивать его? Нет. Не буду.

Сорваться со скалы, как только что сделал жрец? Глупо. Я жить хочу.

Друзей нет. Врагов скоро будет в избытке, как только во дворце узнают, что руна не поменяла свой цвет. Они так носятся со своим «сердцем», что найдут способ и повод меня растерзать при первом удобном моменте! Даже Латифа и та отвернётся. А если нет, то сделает вид, что поверила.

В какой момент беззащитная, слабая я превратилась в опасного хищника? Что послужило толчком к волне, зародившейся у меня изнутри? Что-то неизученное раньше, злое, горячее, инстинктивно дикое поднялось из глубин подсознания.

Меня хотят ограничить? Свободы не будет? Как бы не так!

Взыграла кровь, в глазах на миг потемнело, а потом и слегка задвоилось. Ярость от безвыходности помноженная на страх остаться наедине с глубокой тоской, нахлынувшей на меня ближе к утру, возвелась в двадцать пятую степень. Так я могла бы охарактеризовать собственную ненависть, которую вмиг испытала.

— Не отпустишь? — скорее прошипела, чувствуя, как волосы на загривке шевелятся.

— Гайда, спокойно.

Услышала настороженный голос Адлана, увидела протянутую руку. Движения барса были крайне замедленны, я улавливала, как еле слышимо колеблется воздух.

— Ты только что почувствовала свою звериную ипостась. Расслабься. Доверяй мне.

— Доверять?

Как зажжённый фитиль подобрался к тротилу, таким был его короткий ответ. Он сказал «Да», но бомба внутри меня взорвалась ещё до того, как я осознала смысл последних фраз. И отточенным смертоносным прыжком бросилась на того, кто сковывал меня по рукам и ногам, мешая выйти отсюда.

***

Она всё-таки напала! Адлан ждал, что рано или поздно случится очередной нервный срыв. Терпения Гайды хватило ровно до осознания, что её не отпустят. Поверил ли он её словам? Анализируя сказанное и сопоставляя события, скорее, да, чем нет. Эта девушка была слишком не похожа на женщин Архэйма, как и на воровку. Её хотелось изучать, она вызвала интерес. Он хотел быть рядом с ней. Просто хотел.

Когда руна не изменилась, появилась уверенность, что сам Фаррах на его стороне. Ведь ещё со вчерашнего вечера желание загадочной гостьи вернуться домой, в свой мир, вызывало в нём непреходящее раздражение, смешанное с абсолютной беспомощностью. Не было поводов удерживать невиновную в краже девчонку, и Адлан искал любую зацепку, чтобы ещё ненадолго продлить знакомство. Всё из-за абсурдной надежды — вдруг сама уходить не захочет?

Пришлось признать несколько бесспорных фактов. Душа из чужого мира попала в тело настоящей воровки, а спустя несколько долгих часов выяснилось, что его гостья обладает еле ощущаемым шлейфом хищной второй ипостаси. Именно из-за смены личности он сразу не почуял её, но уже вечером после нападок Джада заподозрил неладное.

Обещание ограничить свободу стало сознательной провокацией и привело к результатам. Магия вечности, уничтожающая проявление чужой силы, не позволила до конца раскрыться первобытной сущности, но Гайде хватило сил выпустить стальные когти, изменить зрачки, превратив их в тонкие полоски от злости. Она совершила прыжок. Внезапный, стремительный, чёткий. Да он едва увернулся, обхватил девчонку за талию, а затем аккуратным, но резким броском уложил её на каменный пол.