А потом... мой взгляд упал на запястье. Еле видимая татуировка, напоминающая голубоватый браслет, красовалась на светлой коже, тускло мерцая при дневном свете.

— А это ещё что такое?

— Что?

— Вот! — показала приобретение.

Адлан осторожно приблизился, наклонился и взял меня за руку. Изумление, мелькнувшее в миндалевидных глазах, а затем и откровенная настороженность, сменившая растерянность, подсказала, что дело со всех сторон дрянь! Я внимательно наблюдала за реакцией барса, с нетерпением дожидаясь ответа.

Воспользовавшись поддержкой, поднялась с пола, не сводя с мужчины пристальный взгляд. Мне не нравилось затяжное молчание, от которого я вновь закипала. Он что же... меня пометил? Заклеймил, как какую-то собственность? Я очень-очень ждала объяснений.

— Ты только не нервничай, Гайда, — осторожность в голосе звучала фоном. — Ещё одна неконтролируемая вспышка за такой короткий срок может привести к неприятным последствиям.

— Что это такое?

— Так бывает.

— Ты меня заклеймил, как лошадь?

— Ты всё не так поняла.

— Вот как?

— Так бывает, когда боги решают, что мужчина и женщина друг другу подходят.

— В вашем мире всё решают боги?

— Далеко не всё, но этот случай, можно сказать, исключительный.

Не стараясь высвободиться из захвата, приподняла руку, чтобы ещё раз всё рассмотреть, и тонкая ткань мужской рубашки сместилась выше. Вот тогда я заметила на запястье Адлана точно такой же рисунок. Те же витиеватые, еле заметные знаки.

Сердце дёрнулось в груди и зачастило вопреки усталости. Апатия медленно исчезала из крови, сменяясь новой волной раздражения. Это не мир, а набор каких-то условностей, тайн и аномалий! Эта чёртова магия даже правду не может сказать — руна ведь солгала! Теперь вот эти браслеты. О каком доверии к богам может идти речь, если всё вокруг напоминает дешёвый спектакль?

— Так понимаю, на этот раз подсуетился Фаррах? — жёстко спросила, заметив опасный блеск в мужских глазах.

Не понравился мой вопрос? И прекрасно! Меня порядочно раздражало спокойствие барса, его покровительственный тон, доброта. Его стремление навязать мне свою волю, прикрываясь благими намерениями.

— А с чего твоё божество взяло, что ты мне нравишься и подходишь?

Вопрос с отменным пренебрежением остался без ответа. Молчание Адлана становилось гнетущим. Его терпение должно быть потрясающее, но меня оно сердило всё больше.

— Хорошо, — наигранно смирилась. — Как это можно отмыть?

— Отмыть?

Удивился.

— Да. Может, есть какая-то руна? Чтобы свести татуировку.

— Она сама исчезнет через месяц, — холодно пояснил барс, — если союз не подтвердить тесной связью.

— Союз? Какой ещё союз?

— Это брачные браслеты, Гайда. Ими нас одарили боги.

Одарили? Серьёзно? Я должна радоваться тому, что получила брачный браслет и звероподобного мужа в придачу на второй день знакомства? А ничего, что у меня своих проблем выше крыши, начиная с одержимости дикой сущностью, людьми, ждущими в долине и заканчивая странным желанием побыстрее спуститься в низ?

— То есть... пока мы тут... какой-то гад нас втихаря... поженил?

— Следует иметь больше почтения к богам, Гайда. Их внимание — честь для любого. Уверен, мы решим все проблемы. Спешить не будем. Время есть.

С каждым новым словом злость становилась сильнее. Подкатила тошнота, кровь стучала в висках. О каком почтении он говорит? Какого я вообще здесь делаю?

Время есть? Что за очередной бред? Времени нет — меня ждут! Спешить барс не хочет? Отрадно! Говорит так, будто радуется такому «подарку»! Подкинули жену на блюдечке, красивую, молодую. Чего ж не радоваться? Даже пообещал научить контролировать дар! А он спросил, нужна ли мне его помощь?