Жгучее желание сдать с потрохами подельников, (а ведь это были именно они), резко погасло, как только я вспомнила холодный взгляд. Адлан навряд ли будет рад меня видеть. Ни к чему ему досаждать. И потом. Утро вечера мудренее, можно завтра обо всём поговорить в том же храме или по дороге к нему.

Возбуждение от услышанного схлынуло только через несколько часов. За это время появилась Самра, она помогла снять платье, подала ночную рубашку, закрывающую тело от горла до самых пяток. Я снова приняла ванную, смыв с себя стойкий запах адреналина, которым, казалось, пропиталась каждая моя клеточка после стычки с братом Адлана. Ещё долго думала о голосах, о барсах, но ни к чему не пришла в своих выводах.

Сказывалась усталость. Мой новый организм требовал сна, бунтовал, глаза слипались, и я не смогла ему отказать. Свернулась на кровати калачиком и моментально забылась. А ближе к утру проснулась от жуткого, щемящего чувства.

4. ❄️ Глава 4

Сильнейшая тоска разлилась в груди, вывернула наизнанку все мысли, скрутила страхом невыполненного. Чёткое понимание грызло — я должна что-то сделать, но не знала что. Острота переживаний приводила в отчаяние. Хотелось рыдать, царапать стены от желания выйти отсюда. Мне хотелось бежать из этого места на волю, обрести свободу, избавиться от оков каменных стен и внимания барсов. Уйти и забыть влияние зелёных глаз, запах снежной зимы. Всё вокруг во дворце неожиданно стало враждебным.

Кто-то назвал Гайду любимой. Кто-то её потерял. А что если Гайда совсем не воровка, а к барсам попала случайно? Вот я же попала в чужое тело? Почему другое тело не может телепортироваться в ту же сокровищницу к снежным барсам? Вон, как был удивлён Адлан, когда нашёл меня возле драгоценного камня. Сам сказал, что за сотни лет никому не удавалось подойти к «сердцу» так близко. Вдруг всё происходящее какая-то ужасная ошибка?

Но как бы я не размышляла о причинах своего появления здесь, стойкое желание на грани безумия стало единственным — уйти к Красной горе. Туда, где меня ждали ответы.

Даже стремление вернуться домой поблекло и превратилось в мираж. Не всё ли равно, кто меня ждёт, если в груди горит жгучий огонь, призывающий к действиям и раскрытию тайн?

Самра застала меня практически одетой. Всё, что ей оставалось — это застегнуть на платье крючки и уложить волосы. Далее последовал завтрак и томительное ожидание прихода Адлана. Но появление снежного барса всё равно застало меня врасплох из-за полной погружённости в мысли о свободе и о тех, кто меня ждал. Те люди «из кулона» точно могли объяснить, что со мной происходит. Ведь они Гайду знали в отличие от снежного барса, с которым я познакомилась буквально вчера.

Из липких тягучих дум я выплыла, когда Адлан встал напротив и чуть наклонился, чтобы видеть глаза. Что-то ему в них не понравилось, (впрочем, я не удивилась) и во внимательном взгляде вспыхнуло беспокойство.

— Гайда? Всё в порядке?

— Да...

— Ты готова идти в храм?

Чуть наклонив голову, с интересом спросила:

— Если подтвердится, что этот мир мне чужой, могу я рассчитывать на свободу?

— Свободу?

Черты лица Адлана приобрели более хищное выражение, заострились. Почти незримо и недовольно заиграли желваки, словно моя вина оказалась доказанной, а я пытаюсь избежать наказания. Этому мужчине, кажется, совсем не нравилась мысль, что придётся меня отпустить. Я видела по слегка потемневшим глазам, какая внутри него происходит борьба, и надеялась на силу здравого смысла.

— Хорошо, — холодно произнёс барс спустя паузу. — Я не всесилен, но приму все возможные меры, чтобы отправить тебя домой.