Но она не уйдет. Разве можно уйти от него, после всего, что было? После невозможной близости, разделенных на двоих счастья и боли? Чувства, что она — самая важная, самая близкая и дорогая женщина для него?

 Мэл не понимает этого, но он ее наркотик. Ничуть не в меньшей степени, чем Тася для него.

Он прошелся дорожкой из поцелуев по внутренней стороне руки, поднялся до чувствительного местечка на сгибе. Согрел дыханием, едва касаясь кожи. Вторая рука демона скользнула вдоль обтянутой чулком ножки, и в исступленную смесь любви и страха, заполнявшую сейчас его душу, вкралась нотка вожделения.

— Я хочу тебя, — прошептал он, добравшись с поцелуями до ушка. И чуть прикусил мочку, заставив Тасю застонать. — Можно, маленькая?

— Можно, — Тася хихикнула. — Раньше ты не спрашивал.

Она тоже хотела. Трудно не хотеть, когда кожей, всем естеством ощущаешь чужое желание, как свое собственное. А Мэл еще и знал ее тело лучше, чем она сама. Умел завести парой легких, почти случайных прикосновений.

Он вздрогнул. Возбуждение утихло, сменилось острым чувством вины.

— Прости…

Да что же это такое! Она сердито нахмурилась. Мэл не нравился ей таким. Он всегда был уверенным, немного властным, но заботливым. Брал на себя решение любых вопросов, часто не спрашивая ее мнения. Иногда они спорили из-за этого, но обычно Тасю все устраивало. А возвращение в родной дом и встреча с Наамой словно лишили демона стержня.

— Мэл, что с тобой?! Ты же чувствуешь меня! Ты всегда меня чувствовал. И всегда знал, чего я хочу. Зачем ты пытаешься представить себя насильником и мерзавцем?

К вине прибавилась растерянность.

— Я пытаюсь?

— Еще как, — Тасю вдруг осенило. — Это из-за того, что сказала твоя мать, да?

Демон выпустил ее из объятий и сгорбился, пряча глаза. В его душе снова всколыхнулась застарелая боль, подсказывая, что Тася попала в цель.

— Но это же бред! Ты совсем не похож на отца! И на брата не похож. Ты — это ты.

— Я похож на отца, — глухо отозвался Мэл. — Ты же видела его.

— Только внешне.

Он откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и молчал. А в душе продолжали разворачиваться и звенеть тяжелыми минорными аккордами тоска, горечь, боль, гнев и вина. Погребенные в глубине памяти, он просыпались, чтобы напомнить о себе.

— Я видела вас рядом. Ты — совсем другой, — она начала сердиться. — Как ты вообще мог поверить в такую чушь?! Мэл?! Ты меня слышишь?!

Ответа не было. Тася в отчаянии стукнула кулачком по его плечу.

— Не могу с тобой таким! Хоть на миг перестань себя жалеть и посмотри на меня! По-настоящему посмотри.

Демон посмотрел. Не только глазами. Впервые за этот дурной день Тася ощутила, что Мэл ее слушает. И слышит. Она раскрылась, пытаясь передать свою тревогу за него, желание быть вместе с ним, вопреки его странным родителям, вопреки этому вызывающе богатому особняку и неприятным гостям, собравшимся в нем. И свою любовь к нему. Не к Армеллину ди Небиросу, будущему главе одного из самых влиятельных кланов. Просто к Мэлу, ее Мэлу.

Он со всхлипом глотнул воздух, стиснул девушку в объятиях и ткнулся лбом ей в плечо. Его трясло.

— Вот видишь, — она облегченно выдохнула и погладила его по голове. Не удержалась и взъерошила темные пряди.

Больно было видеть его таким. Сломленным. Какая бы тайна ни таилась в прошлом Мэла, она не несла в себе ничего хорошего.

— Я не заслуживаю тебя, — горько прошептал он.

— Неправда!

— Правда. Она всегда повторяла, что я похож на него. Всегда. Сколько я себя помню.

— Она — это Наама? — осторожно уточнила Тася, страшась спугнуть мгновение откровенности.