— Вы же понимаете, Демид Романович, что подростки…это не всегда по правилам, однако мордобой, прошу прощения, не входит в исключения.

— Замечательно, тогда зарубите себе на носу, что мой ребенок будет отвечать на подлые поступки сверстников. А если вы ждёте от Леона, чтобы он подтирал сопли кулаком уходя и отмалчиваясь, то будем вынуждены отменить все взносы в ваш бюджет и перевести сына в более качественное место, — Демид это говорит, даже слегка расслабленно, но я вижу, что он напряжен не меньше директора, у которого на слове взносы глаза вылезли из орбит.

— Идем, Ди. Я думаю, Святослав Валерьевич нашу позицию услышал.

— Мы поговорим с сыном, но и вы не оставляйте без внимания тот факт, что оскорбления в адрес семей учащихся, это не та модель, которую вы можете поощрять отсутствием наказания. До свидания.

Встаю, а Демид придерживает дверь, пропуская меня вперед.

Это ощущение сплоченности даже на какой-то миг мне напоминает нас, но как только мы выходим из кабинета, оно лопается как мыльный пузырь.

— Я улажу, — говорит Демид мне в спину.

— Будь добр. И я надеюсь, что ты не похлопаешь его по плечу, а объяснишь, Демид, что судачить будут в любом случае. Твоя задача лишь донести до ребенка, что не нужно на это обращать внимание.

— Подожди, — хватает за руку, которую я тут же одергиваю: — Ты больше не хочешь ничего мне сказать? — хмуро задаёт вопрос.

Отрицательно качаю головой, вновь разворачиваясь у выхода из здания.

— Диана, перестань и вернись домой.

Приказной тон узнаю, только теперь он отчего то не вызывает ничего.

— Демид, ты услышал меня по телефону. И я уверена ты не из тех людей, которым требуется повторять.

— Да твою мать, Ди! Живи в доме, ну что за идиотизм, жить с родителями!

Останавливаюсь, считаю про себя до трех. Ощущение, что как будто все колющие предметы медленно вонзаются в кожу. Но вздергиваю подбородок, оттесняя боль, позже я смогу вдоволь насытиться тем, какой жалкой он меня сегодня выставил.

— Я не хочу жить в том доме, — поворачиваясь отвечаю вполне спокойно, что вероятно еще больше выводит его из себя: — Не хочу тебя видеть, Демид.

Последнее выходит настолько искренним, что даже улавливаю, как он теряется.

— Не говоря уже о том, чтобы жить с тобой. Я не злюсь... — отчасти это правда, если бы я сегодня не увидела эту выхухоль, то вполне справлялась бы лучше: — Ты просто разочаровываешь меня как человек.

Делаю шаг ближе, благодаря классного руководителя, что встреча была назначена уже почти после всех уроков.

— Тебя там ждут, поэтому давай не будем отнимать время друг друга. Мы связаны детьми в любом случае, однако, это не обязывает нас вместе жить, общаться и хоть как-то взаимодействовать. Поэтому, я, как и ты, вольна делать то, что посчитаю нужным. К сожалению, опору в виде друг друга мы оказывается потеряли уже очень давно.

—- Ди! Не неси чушь! Мы не чужие люди, ты и сама это знаешь. Есть много моментов, которые нас связывают.

— Именно по этой причине, я сейчас стараюсь разговаривать с тобой, как с отцом своих детей. А не с тем, кто уничтожил мою душу, а теперь еще и выставил на посмешище, приехав сюда со своей любовницей.

Он сжимает челюсть, опуская глаза.

— Это вышло не специально, Диан. Я бы не стал делать это специально…

— Ты уже сделал, Демид, — с горькой улыбкой пожимаю плечами: — Я не хочу с тобой ругаться, бороться или доказывать что-то, но и требовать от меня ты больше не можешь ничего.

— Ты все еще моя жена, — чеканит он в ответ.

В этот момент пиликает сигнал смартфона, и раздражаясь еще больше он нервно достает его. Застывает, читая что-то, а я начинаю переживать, не случилось ли чего. Но быстро смахиваю мысли, теперь об этом будет заботиться та, кто ждёт его в машине.